Думаю, город Харбин наших дней своими окраинами не сильно отличается от того, каким он был лет 60-70 назад. Хотя его центр, застроенный современными многоэтажными домами, сверкающими зданиями банков и супермаркетами, - великолепен. Но стоит отойти на шаг - как начинаются бесчисленные улицы, застроенные небольшими домами, которые - кажется, рассыплются, если нечаянно прислониться к ним. Так же, как и в прошлом, многочисленные рикши развозят людей и бранятся из-за клиентов, бесчисленные лавки - где можно разглядеть еду на любой вкус, и нерегулируемые перекрестки, где идет движение по всем четырем направлениям одновременно.
Такую картину я застал летом 1992 года, когда приехал сюда по вызову одной китайской экспортной компании.
Помню, в городе Хабаровске у нас были большие трудности с приобретением билетов на самолет в Харбин. И получилось так, что мы случайно прилетели на два дня раньше срока, обговоренного с китайскими партнерами. Естественно, в аэропорту нас не встретили. Впрочем, нам это не помешало взять такси за 40 долларов и, самостоятельно добравшись до города, найти требуемое нам место (улица Феньдо-Олу 12). Место потому, что нужного дома попросту не было, стояли дома 10 и 14, а 12 - вместо него был котлован. Получалось, что мы с этой ямой переписывались целый год, писали сюда письма, отсюда к нам приходили ответы. Эта яма пригласила приехать сюда и даже хотела встретить...
С изумлением разглядывая огромный котлован, не зная, как поступить, я решил самостоятельно поселиться в гостинице. Откуда в этот же день уже вечером позвонил в город Токио, хаджи Тамимдару.
Хорошо помню его совет: если встать спиной к железнодорожному вокзалу КВЖД (это огромное красного кирпича здание сохранилось) и посмотреть направо - то видны три улицы, радиально отходящие от вокзала. Средняя из них - бывшая улица Артиллерийская. Где недалеко от вокзала (минут 5 ходьбы) находился когда-то татарский клуб. Также была найдена татарская мечеть, выстроенная в 1935 году. (Фотографии мечети приводятся в этой книге).
Несколько позже, находясь уже в салоне улетавшего самолета, я понял, в Китае, в отличие от России, не разрешают свободно расхаживать непонятно с какими делами непонятно откуда взявшимся иностранцам. На четвертый день, сопровождавший нас переводчик, ласково улыбаясь, объявил, что по нас соскучились в России, где с нетерпением ждут жены и дети. Поэтому нам необходимо уехать. Прямо сейчас. Немедленно. На мои слабые заверения, что жена только радуется тому, что я нахожусь в Китае, и, вообще, мне хочется еще в Пекине побывать... Улыбка сопровождающего китайца стала еще шире и ласковей, а голос - мягче: "Что вы, что вы, товарищ Лу Синь, мы и билет вам перерегистрировали, и машина уже у гостиницы".

* * *

До середины 1930-х годов эмигранты жили упорной надеждой возвращения в Россию, но постепенно она отступала и окончательно ушла после принятия Советской Россией сталинской конституции 1936 года. К этому времени стало ясно, что в Маньчжу-Го оставаться опасно. Под давлением обстоятельств у эмигрантов начинает укрепляться мысль о необходимости отъезда из Маньчжу-Го.
Часть эмигрантов, поддавшись агитации, принимает решение вернуться в Россию. Известен такой факт: несколько татарских семей решают репатриироваться в город Хабаровск. Предварительно договорившись с оставшимися в городе Харбине, что по приезду в Россию они пришлют им письмо с фотографией, на которой, если все будет хорошо, они будут стоять, а если плохо - сидеть. На присланной фотографии они были сняты лежа. Дальнейшая их судьба неизвестна.
Многих эмигрантов этот факт заставил задуматься о целесообразности возвращения в Россию.
Другая часть эмигрантов решает остаться в Китае, где многие из них после прихода к власти коммунистов долгие годы провели в тюрьмах. Мы, например, знаем, что господин Сагит Садри провел в различных тюрьмах Китая восемь лет, его родной брат был в заключении двадцать лет. Оставшиеся в живых впоследствии эмигрировали в Австралию и Турцию.
Третья часть эмигрантов выезжает в Корею, бывшую в те годы под контролем японской военной администрации. В некоторых ее городах образуются диаспоры наших соотечественников, понемногу перемещающихся в Японию.