В этом номере размещены следующие материалы :
- Принуждение к дружбе - Дамир ИСХАКОВ о Муртазе Рахимове, Башкорстостане и выборах

Принуждение к дружбе

Откровенно говоря, у меня не было ни малейшего желания отвечать г-ну Юлдашбаеву (см. его статью в "ЗП" за 9 - 14, 13 - 21 января 2004 г.), позволившему себе опуститься на уровень, вызывающий в цивилизованном обществе лишь брезгливость. Если последовать за сим эфенди и по принципу "сам дурак" начать обзывать его "липучкой Рахимова", обмазанной порядком теми же самыми "зелененькими", правда, за службу местной этнократии, меня бы в родной республике попросту не поняли - по условиям нашей жизни серьезные проблемы у нас, к счастью, обсуждаются не на базарной лексике.
Поэтому я решил сосредоточиться на вопросах, имеющих принципиальный характер, в том числе и для российского общества в целом. Мне хотелось бы довести до общественного сознания некоторые важные уроки, которые удалось извлечь из прошедших в Башкортостане президентских выборов - боюсь, что из-за общего состояния умов правящих кругов России они не дошли до него, хотя заслуживают самого пристального внимания, если, конечно, жить не только сегодняшним днем.
Власти Башкортостана сейчас переживают период эйфории в связи, как им кажется, с достигнутой безусловной победой. Но мне представляется, что радость эта преждевременна, ибо победа была весьма условной. Конечно, сегодня за р. Ик втаптывают в грязь тех, кто посмел иметь на выборах собственное мнение. Меняют чиновников, занимаются выяснением благонадежности и т.п. Однако вместо этого местной элите лучше бы провести серьезный анализ всего, что происходило в республике с 1990-х годов, накануне и в ходе президентских выборов. Для чего? А хотя бы для того, чтобы осознать - общественно-политическая ситуация в этом российском, регионе, управляемом автократами, ряженными в этнические одежды, на самом деле весьма далека от благополучной.
Но это вряд ли произойдет. Судя по всему, в республике, возглавляемой престарелым президентом, опирающимся при проведении реальной политики на узкую базу башкирского национализма, кардинальной смены выбранной парадигмы развития ожидать не приходится.
Отсюда и вывод: общественности лучше самой заняться инвентаризацией базовых идей, принципов, на которых выстраивается нынешняя внутренняя, в том числе и национальная, политика в Башкортостане. Кроме прочего меня занимает и такой вопрос: что связывает федеральную власть с оставленной по ее воле у руля правления башкирской этнократией? Я очень хотел бы найти на него ответ, так как этот вопрос кажется простым лишь на первый взгляд.
Проблемы межнационального характера, имеющиеся сегодня в Башкортостане и выходящие на политический уровень, вытекают из притязаний правящей башкирской элиты на особую роль башкирской нации в республике - она была закреплена в старой Конституции РБ в виде положения о том, что данная республика "образована в результате реализации права башкирской нации на самоопределение" (ст. 69). В новой Конституции РБ это положение перешло в преамбулу в следующей редакции: "В 1919 году на основе соглашения центральной советской власти с башкирским правительством. о советской автономии Башкирии в результате реализации права башкирской нации на самоопределение была образована Башкирская автономная республика в составе РСФСР".
Хотя федеральное законодательство не признает какую-либо "титульность" за народами РФ (разве что в нем наблюдаются кое-какие "уклонения" в сторону признания особости русских, точнее, русского языка), в общественное сознание населения Башкортостана идея об "избранности" башкир внедряется регулярно как через электронные СМИ, так и через многочисленные издания (периодика, книжная, в т.ч. учебная литература и т.д.). При этом, естественно, полностью замалчиваются как противоречия в самой действующей Конституции РБ, например, определение в ней в качестве носителя "суверенитета" республики "многонационального народа", а отнюдь не только башкир, так и некоторые исторические факты, про которые башкирским националистам хотелось бы забыть. Что я имею в виду?
А то, что объявление башкир "государствообразующим" народом произошло лишь в 1990-х годах, причем в явном противоречии с историческими и общественными реалиями. Дело в том, что современная Республика Башкортостан является правопреемницей Башкирской АССР, а не того Башкурдистана во главе с А.-З. Валидовым (так называемая "Малая Башкирия"), который был создан в 1917 г. и действительно являлся результатом самоопределения башкир в условиях развала Российской империи. Если бы в дальнейшем сохранялся этот последний этнополитический организм, выступавший в качестве истинной башкирской автономии, формулу, примененную в современной Конституции РБ, можно было бы признать правомерной. Но в действительности в 1922 г. Башкурдистан образца 1917 г., уже ставший к тому времени "советским", был попросту слит большевиками с Уфимской губернией, причем при прямом нарушении прав проживавшего там татарского населения - предусмотренный для него референдум (плебисцит) по поводу его волеизъявления относительно присоединения к Татарской или вновь образуемой Башкирской АССР так и не был проведен. Получается, что татарам бывшей Уфимской губернии их нахождение в составе фактически совершенно новой республики, к тому же неправомерно получившей определение "Башкирской", было попросту навязано. Любые попытки сопротивления этому курсу большевистской партии были тогда жестко пресечены (вспомним только судьбу М. Султан-Галиева). Поэтому татары в тех условиях не смогли оказать этой политике противодействие.
Таким образом, еще в 1920-х годах права татарского населения, оказавшегося в составе Башкирской АССР принудительно, были узурпированы тогдашней партийной верхушкой. Когда в 1990-х годах на волне суверенизации политическая элита Башкортостана объявила республику "результатом реализации прав башкирской нации на самоопределение", произошла повторная узурпация прав других народов, населяющих республику, в первую очередь - многочисленной татарской общины, так как положение русской общины оказалось иным. Сопротивлялись ли татары проводимой по отношению к ним политике? Безусловно. Одним из ярких проявлении такого сопротивления является их постоянная борьба за государственный статус татарского языка в Башкортостане.
Итак, за стремлением правящей этнократии Башкортостана закрепить в республике статус "титульной" нации только лишь за башкирами скрывается на самом деле всего лишь присвоение не принадлежащих изначально им одним прав. Вполне естественным в такой ситуации является стремление наиболее ущемленных в статусном отношении татар - у русских из-за признания за их языком государственного статуса положение другое - к восстановлению своих незаконно отнятых естественных прав. Так вот, когда я пишу о предстоящей демократизации полуфеодального анклава в лице Башкортостана, с чем не соглашается г-н Юлдашбаев, я имею в виду не то, что он предполагает. Я согласен с тем, как он выражается, что демократия в самой России ушла недалеко - иначе выборы башкортостанского президента не превратились бы в фарс, когда реальные их результаты были предопределены московским Кремлем. А подразумеваю я совсем иное: в Татарстане база демократии по определению значительно прочнее, ибо у нас нет "третьего лишнего" народа, как в Башкортостане. Даже при этом татарстанские русские не во всем довольны своим положением, и не без некоторого основания. А в Башкортостане, как это очевидно для любого грамотного политолога, 1/3 населения подвергается явной дискриминации. Для того чтоб убедиться в этом, достаточно почитать хотя бы "Европейскую хартию о региональных языках или языках меньшинств" и др. аналогичные международные документы. Почитать, чтобы сравнить положение татар в Башкортостане с теми требованиями, которые предъявляются европейским правом по отношению к соблюдению языковых прав в цивилизованных обществах. Тогда и станет понятным, откуда определение Башкортостана как полуфеодального анклава.
Теперь необходимо обратиться к вопросу о "разыгрывании" в Башкортостане "национальной карты" всякими там "мошенниками от политики" (в предвыборных баталиях их обзывали гораздо круче, тут я бы не хотел употреблять эти эпитеты).
За этими выражениями, напоминающими знакомый нам еще с советских времен жаргон партчиновников, на самом деле скрывается весьма драматическая коллизия, на которую все серьезные аналитики, писавшие о президентской кампании в соседней республике, уже обратили внимание на первом туре голосования, когда Москва то ли не могла, то ли не хотела активно вмешиваться в выборную кампанию, голоса избирателей распределились по большому счету по этническому признаку: башкиры голосовали за Рахимова, татары - за Сафина, русские - за Веремеенко (конечно, речь тут идет об общей тенденции, ибо реальная практика была более сложной: татарское население за Сафина голосовало больше в районах, а в городах часть татар высказалась за Веремеенко).
Из-за того, что такая модель голосования, больше напоминающая дагестанскую реальность, за время постсоветских изменений в Башкортостане возникла впервые, встает вопрос: результат ли это деятельности политических "мошенников", так ловко разыгрывавших "национальную карту", или этот феномен связан с более фундаментальным явлением - скажем, с неодинаковой реакцией избирателей разных национальностей на проводившуюся за последние полтора десятка лет в республике внутреннюю политику, несомненно, обладающую и этническим измерением?
Можно воочию наблюдать, как правящая верхушка Башкортостана пытается сейчас повернуть дело так, чтобы ответ на этот вопрос прозвучал в духе г-на Юлдашбаева - мол, во всем виноваты националисты, олигархи и т.п., а мы, божьи овечки, простые пахари, денно и нощно заняты только делом... То, что властям хочется все свести к подобной трактовке, на днях стало ясно и из широко отрекламированных итогов поспешно проведенного в республике социологического опроса более 1 тыс. чел., показавшего, как заявляется, что большая часть населения республики (что-то за 70%) довольна общественно-политической ситуацией в этом субъекте РФ. Тем, кто разбирается в социологии, давно известно, что без раскрытия инструментария исследования все сказанное - не более чем пустой звук или получение заранее заказанного результата. Но в данном случае важно другое - вполне отчетливо прослеживаемое стремление показать российскому обществу картину местного благополучия. Думаю, что с этой картинкой тут несколько поторопились.
Дело в том, что поведение татарских общественных объединений в Башкортостане после выборов там президента говорит совсем об ином. Как известно, вслед за завершением этой кампании они единодушно высказались за предоставление в республике татарскому языку государственного статуса (см. "ЗП", 19 - 25.02.2004 г.) и более того, апеллировали за поддержкой к президенту РФ В. Путину. При этом они явно исходили из собственной логики, которую на страницах "ЗП" один из аналитиков обрисовал следующим образом: поддержка московским Кремлем кандидатуры М. Рахимова "породила моральную ответственность... федеральных руководителей перед татарским народом за соблюдение его гражданских прав". Это действительно так.
А если еще учесть, что президент Татарстана М. Шаймиев недвусмысленно высказался чуть ранее в поддержку основного требования татарской общественности относительно государственного статуса татарского языка в Башкортостане, получается совсем не то, что нам пытаются написать "сладкоголосые философы" в качестве ultimo ratio в оценке общественно-политической ситуации в соседней республике. Неискушенный читатель может сказать: а что же получается?
А вот что: массовое недовольство, проявленное татарским населением в ходе последней избирательной кампании, вовсе не является, как нам пытаются доказать, результатом деятельности "кучки националистов" или "злых олигархов", а есть выражение общей нерешенности татарского вопроса в Башкортостане, возникшего не сегодня (его заложили еще в 1922 г.), но усугубленного длительными националистическими экспериментами, начиная от политики башкиризации времен товарища Шакирова, кончая новейшим проектом, возглавленным местной этнократией под руководством г-на Рахимова и направленным на обеспечение в процессе суверенизации постсоветской эпохи "титульности" одной-единственной этнической группы.
Когда г-н Юлдашбаев полагает, что можно улыбаться по поводу моего высказывания о невозможности в дальнейшем управлять Башкортостаном без решения там татарского вопроса, могу со всей ответственностью заявить - зря он так легкомысленно относится к серьезной политической проблеме. Напомню, что до меня аналогичное предупреждение прозвучало из уст президента Татарстана М. Шаймиева, известного как очень осторожный и взвешенный политик, чуждый пустозвонства. Но дело не только в этом. Есть ведь еще наука политология, упорно доказывающая, что в большой политике невозможно исходить только из собственных интересов. Сие касается и Башкортостана.
Для трезвых политических деятелей сказанного было бы достаточно для осознания того, что татары, несмотря на "урезание" их "протяженности" в ходе переписи 2002 г., сохранившиеся в республике как крупный этнический массив, продолжают оставаться серьезной политической силой. Тем более что за их спиной стоит и будет стоять Татарстан. С интересами такой группы не считаться в политике нельзя. То есть ими можно пренебречь один раз, возможно, и повторно, но затем обязательно настанет час расплаты. И он не так далек, как полагают иные незрелые умы.
Скажем, думали ли они о том, что после того, как заработает федеральный закон о местном самоуправлении - ждать осталось не так долго, - в татарских районах население не только само будет выбирать своих глав, но и сможет распоряжаться местными бюджетами? А этих районов не так мало, и они отнюдь не относятся к числу бедных. Далее не за горами переход земельных угодий в бывших колхозах в собственность сельчан. На северо-западе республики среди них доминируют татары, не обделенные упорством и трудолюбием. После того как они станут реальными собственниками, они вряд ли будут голосовать за тех политиков, которые не хотят учитывать их этнические интересы. Немало в республике и богатых татар, а также дееспособных интеллектуалов. Об этом тоже забывать не стоит. Уже сегодня не мешает задаться и таким вопросом: захотят ли татары голосовать за такую республику, где их не признают за полноправный народ, если грянет референдум о судьбе Башкортостана? Серьезные политики не могут исходить из невозможности таких референдумов - политика укрупнения субъектов в России уже стоит на повестке дня.
Если все изложенное представляется слишком абстрактным и далеким будущим, могу обрисовать и более близкую перспективу. Не надо ли правящим кругам Башкортостана поразмышлять о том, долго ли усидит у власти М. Рахимов и не понадобятся ли, и весьма скоро, татарские голоса? И как себя поведут татары с теми, кто сегодня, не думая о будущем, попирает их, пытается нагло обмануть еще раз? Не думаю, что в следующий раз опять не найдутся крупные "олигархи" и работающие вкупе с ними сильно поумневшие "националисты" или, как там их, "политические мошенники". Что тогда будет делать узколобая правящая элита?
Советую всем действующим политикам этой республики поразмышлять над ответами на поставленные вопросы. А тем, кто поспешил посмеяться, напомню одну старинную татарскую пословицу, которая в переводе звучит примерно так: "Смех за смехом посмешит, а вслед совсем иное поспешит".
Мне представляется, что теперь пришло время заняться и поиском объяснения недавнего странного поведения московского Кремля, с таким упорством защищавшего на выборах М. Рахимова, а фактически - местную этнократию. Почему я называю действия федеральной власти "странными"? Да потому, что политика, проводившаяся до сих пор правящей верхушкой Башкортостана, никак не может совмещаться с генеральной линией нынешних федеральных властей по построению "вертикали", урезанию прав субъектов, в целом свертыванию демократии. Тогда в чем смысл взятия под свое крыло этими властями престарелого г-на Рахимова?
Наиболее простых объяснений два. Зная московские нравы, можно предположить, что за г-на Рахимова было уплачено в разных местах, и не только деньгами. В частности, имуществом, например, "Газпрому". А денежная составляющая операции по спасению тонущего кандидата, по некоторым прикидкам и непроверенным данным, достигала 150 млн. долларов. Для сравнения приведу расходную часть президентской кампании г-на Веремеенко - по отдельным слухам, она составляла что-то около 60 млн. долларов (у г-на Сафина - не более 10 - 15 млн. долл.). Судя по приведенным цифрам, действующий президент Башкортостана в деле финансирования откупной части существенно опережал своих соперников.
Тем не менее есть достоверная информация о том, что г-н Рахимов после первого тура голосования был в тяжелейшем состоянии, а в его ближайшем окружении возникла настоящая паника. Что же еще бросила тогда на чашу весов команда Рахимова? Возникает обоснованное подозрение, что это было обещание всеобщей народной любви в ходе предстоящих выборов российского президента. Кто-то скажет: а что, другие кандидаты не могли дать такую же гарантию? Дать-то могли, но выполнить - вряд ли. Ибо, приди они к власти, начались бы внутренние раздраи во властных эшелонах республики и тогда - прощай, твердокаменное правление и обеспечение массовой лояльности граждан республики верховному правителю. Похоже, все это было четко просчитано в московском Кремле, и в результате появилось известное решение ставить на г-на Рахимова.
Было ли еще что-нибудь сверх сказанного? Боюсь, что да. Конкретнее? Пока что это вряд ли возможно. Но, например, на ум приходит:
а) Г-ну Рахимову были гарантирована спокойная старость и сохранение собственности (правда, зная недавнюю историю с Березовским, Ходорковским и др., в сие верится с трудом);
б) Со стороны г-на Рахимова было пообещано не сопротивляться будущему слиянию кое с какими соседями (скажем, с юга и востока);
в) Обе стороны пришли к полюбовному соглашению относительно раздела нефтехимического комплекса республики на новых основаниях - с большим допуском к этим богатствам ненавистных на словах сторонних "олигархов";
г) Нельзя исключать и того, что была обговорена технология ухода президента Башкортостана с руководящего кресла досрочно, с передачей дел тому, на кого укажет московский Кремль.
В чем политический выигрыш Кремля? В том, что г-н Рахимов сейчас во всем обязан Москве, а контрольный пакет экономики республики неуклонно переходит (скорее, уже перешел) к близким московскому Кремлю кругам. Опять-таки обеспечены "хорошие" результаты на выборах будущего российского президента, что мы все увидим весьма скоро.
Но все ли так удачно? Смею думать, что нет. Почему? Тому есть несколько причин. Во-первых, неуклюжие действия кремлевских политтехнологов привели к тому, что татарский электорат и не только в Башкортостане стал пристально наблюдать за позицией В. Путина по татарскому вопросу в этой республике. Если действующий президент РФ попытается его обойти, ему будет трудно рассчитывать на татарские голоса - даже если президент Татарстана М. Шаймиев будет очень стремиться тут ему помочь, в соседней республике татары наверняка будут исходить из собственных предположений. Конечно, режим М. Рахимова может пойти уже проторенной дорожкой "корректировки" итогов выборов. Но это на фоне позиции татарских общественных объединений Башкортостана может оказаться рискованным. Во-вторых, с точки зрения перспектив российской власти, его союз с г-ном Рахимовым общественностью страны всегда будет расцениваться достаточно негативно, что, конечно, бросает тень прежде всего на самого В. Путина.
Обычно думающий политик такого ранга в подобную ситуацию предпочитает не попадать. Но окружение действующего президента РФ то ли по недомыслию, то ли умышленно уже завело его в это крайне опасное состояние. И кандидату в президенты В. Путину теперь придется решать, на чьей он стороне - рядом с башкирской этнократией (тут специально хочу отметить: башкирский народ не будем путать с властвующей верхушкой республики) или на стороне татар? Если выбор будет в пользу первых, этот кандидат не только может сильно недосчитаться татарских голосов, но и потерять имидж главы всех россиян. Для действующего политика это весьма опасно, тем более что в татарском случае уже был один прецедент (отмена перехода к латинице), воспринятый российскими татарами как недружественный акт. А ведь впереди еще попытка введения в школах преподавания основ православия...
Что же получается в итоге, дорогой мой читатель? А получается, что в угоду своим узкокорыстным интересам кремлевское окружение В. Путина прохлопало важные составные перспективы российского общества. Например, разве демократизация Башкортостана не относится к ним? Безусловно, относится. Однако любой грамотный политолог скажет, что без уравнивания прав всех трех основных этнонациональных общин (башкир, русских и татар) республики демократизация местного сообщества не будет достигнута.
Поэтому российскому обществу не помешало бы на складывающуюся, в том числе и из-за непродуманных шагов некоторых лиц из аппарата администрации В. Путина, обстановку в Башкортостане взглянуть более трезво. Возможно, дальновидным российским политикам и интеллектуалам следует разъяснить действующему президенту РФ, что в такой многонациональной стране, как наша, портить отношения с одним из крупных народов, который населяет ее с давних времен и является тут не только коренным, но и дружественным русским этносом, политически нецелесообразно. Татары еще могут понадобиться. Причем, учитывая исламский вектор современных политических процессов, будь то мировых или внутренних, достаточно быстро. Не учитывать это было бы со стороны политических верхов страны крайней близорукостью, идущей во вред будущности российского общества.

Дамир ИСХАКОВ, доктор исторических наук.

"Звезда Поволжья" 8 (209) 26.02.2004

Обсудить в форуме