Язык надо спасать, а не буквы менять!
Так считает человек, который в советское время олицетворял педагогику и образовании Татарии - Мирза Махмутов

   Сегодня академика РАО Мирзу Исмаиловича Махмутова называют одним из противников перехода татарской графики на латиницу. Говорят, не без его участия летом на специальном совещании у президента Татарстана было принято решение отложить старт этой программы.
    Кстати, Махмутов - один из разработчиков в советской педагогике теории проблемного обучения, создатель и директор НИИ среднего профтехобразования АН СССР, единственного академического института, который существовал не в столице Советского Союза. По творчеству ученого уже написана кандидатская диссертация...
    - Мирза Исмаилович, вы почти 20 пет были министром просвещения ТАССР... Кого, какие вас, спросить: а насколько сегодня образованны татары?
    - Я вообще убежден, что секрет жизненного успеха народа - в образовании. Например, российские евреи, давно потерявшие свой родной язык, имеют высокий уровень образования. В среднем по России из тысячи жителей получают вузовский диплом 220 русских, 527 евреев и 177 татар. До революции лишь единицы татар могли учиться в университетах! Даже в 50-е годы в казанских вузах студентов-татар было меньше, чем русских (около 26 процентов). Надо, конечно, учитывать разные факторы. После окончания татарской школы, особенно сельской, молодежь попросту боялась идти в университет из-за слабого знания русского языка, да и уровень преподавания на селе был ниже. Поэтому в 60-е годы мы решили снизить для сельчан проходной балл.
    - Но, простите, это же своего рода уравниловка!
    - Нет, не уравниловка, а дополнительный шанс! Выпускники районных татарских школ, как правило, -благодарная для вузовских преподавателей публика. Эти ребята обычно к третьему курсу догоняли своих русских сверстников и даже перегоняли. Стремление татар догнать - черта, сформированная веками в борьбе за выживание. В результате к 70-м годам мы добились равного соотношения русских и татарских студентов.
    - Чем объяснить, что за годы советской власти и в годы перестройки мы потеряли большую часть городских татарских школ?
    - Это очень большой исторический вопрос. Когда я работал в Министерстве просвещения республики (Махмутов - министр просвещения Татарии с 1958 по 1976 год. - Р.Д.), делал все, чтобы сохранить татарскую среднюю школу. Обком партии поддерживал меня. Но татарская школа начала исчезать в массовом порядке еще во время Великой Отечественной войны. Конечно, повлияли и процессы урбанизации, приведшей к оттоку татарской молодежи в города, на стройки, в промышленность. Сначала уменьшилось число учащихся и стали закрываться школы в Москве и Ленинграде, затем и в других областях России. А все потому, что некогда лапотная страна постепенно становилась страной индустриальной. Вся техническая документация составлялась на русском языке. Русский язык стал ключом к профессионализму, к жизненному благополучию. Сама жизнь вела наш народ к тому, чтобы он освоил язык большинства. Это формула ленинская. Не моя. Например, в Турции живут тысячи татар. В годы перестройки туда ездили наши ученые, даже побывали в одной татарской деревне. Так вот, там татары говорят на турецком, хотя быт похож на тот, что был у нас в начале века. Татарская молодежь есть и в США, и в странах Европы, но и там она говорит, соответственно, на английском, немецком, финском языках. Понимаете, некоторые люди проблему национального образования рассматривают как-то отстраненно от материальных условий. А человек в первую очередь должен поесть, одеться, иметь теплое жилье. И он к этому стремится, невзирая на риск потерять родной язык.
    - Многие татары связывают свои надежды с созданием татарского университета...
    - Свою концепцию татарского университета я внес в Кабинет министров Татарстана еще в 1994 году. После этого были, насколько мне известно, еще какие-то концепции. Считаю, татарский университет нужен. И не потому, что сельская молодежь не может учиться в русских университетах. Есть и другие причины. Мы - второй по численности народ в России, поэтому имеем право на то, чтобы татарский язык стал вторым государственным языком в Российской Федерации. Посмотрите: в Финляндии живет всего 6 процентов шведов, но их язык имеет статус государственного. В Киргизии - 11 процентов русскоязычных, но русский признают наравне с киргизским. А нас в России около 6 миллионов! Одним словом, создание татарского университета стало бы большим моральным стимулом для молодежи, получающей образование в татарской школе. Но в то, что наш университет сразу же начнет конкурировать по уровню с Казанским или Петербургским университетами, я не верю. Потому что университет - это профессура, это исторически сложившиеся научные школы. Профессором можно стать, но чтобы создать научную школу, нужно целое поколение ученых. Мы знаем научные школы физиков, химиков, филологов, связанные с именами Чеботарева, Зинина, Бутлерова, Арбузовых, Казимбека... Сегодня таких корифеев, видимо, нет. Конечно, многое наработали наши филологи и историки. Слава им! Подняли то, что было написано в прежние века на арабском языке, перевели, проанализировали. Но это прошлое, а, как известно, в карете прошлого далеко не уехать. В новом университете должна быть современная наука, современные естественные и технические знания... Татарский университет нужен, но начать надо бы с одного здания, со ста студентов и десяти профессоров - не больше! А потом наращивать, внедряя лучший мировой опыт высшего образования.
    - Быть может, тогда у нас появятся нормальные педагогические кадры и адаптированная к ребенку методика преподавания татарского языка в школах?
    - Да, вы правы. Тут я вижу два вопроса: подготовка специалистов для татарской школы и подготовка специалистов татарского языка для русской школы. И оба вопроса - проблемные. Нужны разные методики, такова мировая практика. Выпускник хорошей русской школы идет учиться в Казанский университет. И набирается знаний у профессора, у которого и отец мог быть профессором. Затем преподает в казанской школе. Это один путь. А вот другой: юноша заканчивает татарскую сельскую школу, в которой учат слабо образованные учителя, да еще живущие материально архиплохо. Учительница не успеет вымыть руки после дойки коровы, а уже бежит на уроки. А из школы, забыв дать своим ученикам задание к следующему уроку, бежит к корове. Чтобы выжить. И ее ученик приходит в казанский педагогический или сельскохозяйственный, поскольку в университет не пробивается. Если талантливый, пишет после окончания диссертацию и остается в городе. А многие возвращаются в село. И все повторяется по второму, третьему кругу... Так вот, картина в настоящее время мало изменилась. Появилась еще и проблема подготовки учителей татарского языка для русскоязычных школ. Понаоткрывали классов, и все, кто знает - не знает, пошли учить детей татарскому языку. Впрочем, даже те, кто имеет диплом учителя татарского языка, не владеет современной методикой интенсивного обучения. Как же так: девять лет изучать в школе татарский наравне с русским, знать его грамматику, но не уметь говорить?! Значит, нужен акцент на живую речь, а не на склонение имен и спряжение глаголов. И стоит ли винить в этом неуспехе школьных учителей? Их такими "создали"!
    - Может быть, и в этом случае надо было начинать с малого, а не делать все в массовом порядке?
    - Тут, мне кажется, дело не только в массовости. Нужна социальная мотивация в масштабе РФ. В 20-е годы тоже вводили в школах татарский язык. И русские с удовольствием изучали его. Был революционный пафос: вместе строим социализм! Может, главная сила - вера народа? Сейчас нет веры - ни в царя, ни в Бога, ни в завтрашний день. Жизнь перестала быть первой в шкале ценностей человека. Потребительство, деньги вышли на первый план. Они породили эгоизм, жадность, черствость души. Раньше была общая цель, пусть утопическая, - построить социализм, мир справедливости, равенства, благоденствия. Люди верили в это. Не только нужда в хлебе, но и вера в завтрашний день рождала мотивы действительно героического труда. Полуголодные в рваном старье строили гигантские заводы, новые города! Вы можете сказать мне, что сейчас русские активно обратились к православию, а татары - к исламу. Однако эта вера напрямую не связана с реальной жизнью, с решением жизненных проблем.
    Вернемся же к вопросу национального образования. Надо отдать должное властям Татарстана, которые колоссально поддержали концепцию образования детей на родном языке - и словом, и делом. Поднялась татарская интеллигенция. Увеличилось число и школ, и обучающихся, созданы новые учебники, пособия, новые типы школ, гимназии, колледжи. Но... "Москва не сразу строилась". Из ста детей-татар в Татарстане учатся на родном языке только 46 человек. А в Казани и того меньше - 33. Как видите, мы не смогли охватить татарским образованием всех детей. Подчеркиваю: речь идет не об изучении татарского языка как предмета, а об изучении на нем разных предметов (физики, химии и т.д.). А если даже в Татарстане только 46 процентов учится на татарском, сколько же в диаспоре? В 1988 году в своей статье в журнале "Народное образование", пользуясь и нашей, и московской статистикой, я привел удручающую цифру - 7 процентов. Сегодня, может быть, - 8 или 10 процентов татар. Нынче свободно владеет татарским языком менее 30 процентов горожан, говорят дома на нем - менее половины. А что будет через два поколения? Теряем язык со страшной скоростью!
    - Волнующий многих вопрос: переход на латиницу. Как вы считаете, новый алфавит будет способствовать сохранению языка или наоборот?
    - Кое-кто меня поругивает за мою позицию. Но я считаю, что мы запутаем в буквах и учителей, и читателей, особенно в диаспоре. Ведь тиражи газет и журналов уменьшились в десятки раз не только из-за дороговизны. Читать на татарском стали меньше. Значит, под угрозой исчезновения сам язык! Его надо спасать, а не буквы менять! Как-то один татарский интеллигент сказал: пусть нас, татар, останется девять процентов, но мы будем с латиницей. Но тогда ради чего огород городить? Такая угроза есть и без латиницы: перепись населения может резко уменьшить число считающих себя татарами! Говорят, настоящий интеллигент может быть лишь в третьем поколении. У нас уже были "чабаталы морзалар" ("лапотные дворяне"). А сегодня, может, многие из нас просто "чабаталы зыялылар" ("лапотные интеллигенты"), если вместо спасения нации от физического вымирания и духовной деградации мы тратим силы на смену букв алфавита? Это не объединяющий, а разъединяющий фактор.
    - И все-таки, согласитесь, Москва не должна была вмешиваться в дела Татарстана...
    - Да, вы совершенно правы, это нарушение прав и человека, и народа. Я убежден, что это грубейшая политическая ошибка федеральных властей. Но и мы хороши. Московская татарская интеллигенция против латинизации. Мы должны были, на мой взгляд, вступить с ними в цивилизованную дискуссию. А ученые Казани бросились ругать москвичей, назвали их врагами народа, отщепенцами. Спор пошел по принципу "сам дурак". Не надо забывать, что в Татарстане живет только одна четвертая часть татар, а за его пределами - три четверти. Пусть часть из них не знает татарского языка, но большинство считает себя в душе татарами и болеет за судьбу своего народа. Этого разве мало?! Недавно приезжала в Казань София Губайдулина - композитор, признанный интеллигенцией Европы. По-татарски почти не говорит. Не говорит на родном языке и академик Роальд Сагдеев, который работает в Америке. Но оба - наша гордость! Неужели тот, кто в 20 лет впервые увидел город, кое-как получил степень доктора наук, более татарин, чем они?!
    - В последние годы все больше и больше говорят об зтнопедагогике. Сравнивая внутренний "климат" в татарской гимназии и обычной средней школе, подчеркивают, что в первой царит совершенно особенная атмосфера. Может быть, нам надо шире внедрять народную педагогику?
    - Я думаю, что это одна из лучших форм воспитания будущего поколения. В татарской гимназии детям стали прививать национальные обычаи уважения к старшим, вежливости, гуманности, милосердия. Если бы и социум был такой же... Но, к сожалению, социум другой. Приведу интересный пример. В Казани есть медресе "Мухаммадия" - там учатся пять лет, но выпускники на выходе не получают никакого официально признанного документа. Если юноши еще как-то могут устроиться в мечетях, то девушки вообще не у дел. Татарско-американский региональный институт решил давать им параллельно и светское образование. Сначала наши студенты говорили при виде шакирдов: "Фу! Какие-то пришли в платках, в длинных платьях!" Прошло полгода - и уже совершенно другая реакция. Девушки и юноши из "Мухаммадии" привнесли в светский вуз новый нравственный стиль поведения. Кстати, в этом году 28 человек из их числа получили первые вузовские дипломы российского образца.
    - Насколько я понимаю, в зтнопедагогике много от религии. Может быть, правы те, кто считает ислам инструментом сохранения татарской нации?
    - Он и был таковым до революции. Ислам был нашей и идеологией, и этикой, и эстетикой, и философией. Но за 70 лет в условиях атеизма выросло три поколения. Старшее поколение всегда ощущало ностальгию по исламу, а младшее интуитивно чувствовало в нем что-то таинственное, что-то важное и глубинное, что может поднять дух, наполнить добром наши души. Прошло еще десять лет. Сегодня мы - народ, который ходит в мечети по праздникам. Да, вроде это вера. Но истинно верующих в Аллаха, в Коран все-таки мало. Социологи установили, что наметился рост религиозного сознания: 80 процентов студентов, как татар, так и русских, считают, что религия важна и нужна. Однако из них читали Коран или Библию только 4 -5 процентов. Перевода Корана на татарский язык до недавнего времени вообще не существовало, а арабским языком владеют единицы. Поэтому Священную книгу мы постигали на русском. Но сам дух русского языка, его терминология совсем иные - иные у людей историческая память и народные традиции.
    - Вы ведь принимали непосредственное участие в подготовке первого перевода Корана на татарский язык...
    - Да, в прошлом году мы издали Коран на татарском языке. Перевод мастерски сделал писатель Батулла. Но сделал его с турецкого. И пришел ко мне с просьбой сличить с оригиналом - нет ли ошибок.
    - Мирза Исмаилович, если бы вы были министром просвещения сегодня, когда в педагогике появилась большая свобода поиска, вы ввели бы богословие в учебную программу?
    - По нашему закону религия отделена от государства. Значит, в государственной школе преподавать богословие запрещено. Но мы можем ввести религиозное просвещение и религиозное воспитание. Например, говорить с детьми об истории ислама, о положительных и непонятных для нас сторонах этого учения, учить различать Добро и Зло. Я не раз писал об этом, в Москве в 1997 году вышла моя книга для учителей "Пророк Мухаммад", но ведь сегодня... мало кто читает.
    - Как вы думаете, какая судьба ждет татарский народ в XXI веке?
    - Мы, конечно, не будем ходить в лаптях и домотканной одежде, как в начале XX века, но среди высококвалифицированных рабочих, например, на КамАЗе, уже сейчас татар вдвое меньше, чем русских (25 и 47 процентов), а малоквалифицированных - в 2 раза больше. Так что прогноз неутешительный. Кроме того, будущее надо рассматривать в контексте общероссийском, даже глобальном. А россияне уже вымирают: во многих регионах смертность в два раза превышает рождаемость. То, что делает сегодня российское правительство, не только не патриотично, но и антинародно - и в политике, и в экономике. Базой налогообложения служит нищий фонд заработной платы, а природные ресурсы (70 процентов дохода страны) бесплатно отданы частным лицам. Ради дружбы с Америкой мы, похоже, снова влезли в войну в Афганистане. И встали против мусульманского мира. Советский Союз, наоборот, ой как считался с этим миром, поддерживал его и сам на него опирался. Россия это потеряла. А процесс ассимиляции татар ускоряется, несмотря на наши вопли: дескать, русские виноваты, виноваты московские татары. Всмотримся в себя: даже в Казани 50 процентов браков - смешанные, их дети - русскоязычные. Судьба татарской нации решается в постели - образно сказал один писатель. И, кажется, он прав. Нам действительно угрожает постепенное обрусение. Татары - единственная в России нация, растворенная на большой территории маленькими группами. Мы пытались создать независимую республику, чтобы хотя бы соплеменники молились на Казань. Сначала нам дали суверенитет, а теперь отняли. Даже всенародно принятую Конституцию и ту отнимают.
    Человеческая цивилизация состоит из суммы культур тысяч народов. Единственная надежда - что мы сохраним единство нации, что сумеем поднять свою культуру, уровень своего образования (как, например, евреи) на уровень русской культуры, а в вопросах воспитания личности, опираясь на традиции, даже выше. И сумеем сохранить свою веру, национальную идентификацию.
    Знаете, чего не хватает нам более всего? Образованности, настоящей интеллигентности без апломба и кичливости. Я благодарен судьбе за встречи с такими настоящими интеллигентами, как Баки Урманче, Наки Исанбет, Альберт Яхин, Анас Халитов... И еще. У нас есть Всемирный конгресс татар, который ведет пропаганду татарской культуры в России, но эти усилия - капля в море. А нам не хватает патриотов-миссионеров, настоящих культуртрегеров, живущих жизнью татар на Сахалине и в Турции, в Риге или Самаре. Их можно было бы вырастить из представителей самой диаспоры. И в этом главную роль могла бы сыграть Казань. Однажды мне посчастливилось познакомиться с Джеймсом Эндикоттом, лауреатом Ленинской премии мира... Больше всего меня потрясло то, что этот седовласый канадец, одинаково хорошо говоривший на английском и китайском языках, 25 лет прожил в качестве католического миссионера в Китае...


Резеда ДАУТОВА

"Восточный эскпресс" №50 (57), декабрь, 2001г

Обсудить в форуме