Ближайший друг Габдуллы
Тукая, самый проникновенный лирик в татарской прозе начала двадцатого
столетия и неистовый, едко-ироничный публицист, чье перо не щадило даже
самых уважаемых и влиятельных мусульман, в юности яростный сокрушитель
“основ” и мудрый либеральный мыслитель в зрелые годы, кумир нескольких
поколений татарской татарской молодежи и бесконечно одинокий человек,
так и не понятый своими современниками. Все это о Фатихе Амирхане -
знаменитом казанце, чья жизнь повторила драматические коллизии роковой
эпохи великих русских революций.
Он появился на свет 1 января 1886 года в Новотатарской
слободе в семье имама мечети “Иске Таш”. Род Амирхановых восходил к
татарским мурзам Казанского ханства и славился династией выдающихся
мусульманских священнослужителей, проповедовавших в самых разных аулах
и, конечно же, в губернском центре. Дед будущего писателя Хусаин
Амирхан с начала XIX века возглавлял одну из крупнейших казанских
мусульманских общин, являлся видным историком, изучавшим булгаро-татарское
прошлое, жизнь и деяния великих представителей исламского мира. Отец
Ф.Амирхана - Мухамедзариф Хусаинович Амирханов был
известен как прогрессивный мулла, сторонник новых веяний в национальной
жизни. Однако в этой семье всегда особо чтились традиции, а дети воспитывались
строго в соответствии с требованиями религии. Поэтому и детство Фатиха
прошло под завораживающее чтение Корана и добрые наставления матери
- Рабиги абыстай, просвещенной, мягкосердечной женщины,
достойной спутницы Мухамедзарифа хазрета.
Проучившись два года в приходском мектебе, Фатих в
1895 году по настоянию отца перешел на учебу в медресе “Мухаммадия”
- крупнейшее новометодное училище Казани, которым руководил друг М.Амирханова
- выдающийся религиозный деятель и педагог Г.Баруди. Десять лет, проведенные
в стенах этого мусульманского “университета”, и определили дальнейшую
судьбу татарского юноши. Здесь он получил блестящее богословское образование,
прекрасные знания в истории и литературе Востока и в то же время приобрел
первые навыки письменного русского языка и некоторых светских наук.
Открывая для себя новый и удивительный мир, любознательный
махдум - сын муллы начал проявлять интерес к русской и европейской культуре
и все чаще задаваться тяжелыми вопросами о причинах отсталости восточной
цивилизации. Будучи по характеру лидером, инициативным человеком, Фатих
сплотил вокруг себя группу шакирдов, для которых также становились тесными
рамки религиозной школы. В 1901 году он вместе со своими
друзьями организовал тайный кружок “Иттихад” (“Единение”),
ставивший своей целью коренное реформирование медресе, улучшение материальных
и бытовых условий учащихся. Помимо издания рукописного журнала, проведения
многочисленных собраний строптивые питомцы “Мухаммадии” осуществили
в 1903 году одну из первых национальных театральных
постановок, сыграв в медресе, в отсутствие своего наставника
Г.Баруди, спектакль по пьесе “Несчастный юноша”.
Фатих Амирхан подумывал об уходе из медресе и продолжении
образования в Татарской учительской школе, а недостаток знаний пытался
компенсировать частными уроками. Так у него появился репетитор - известный
казанский социал-демократ С.Н.Гассар. Частое общение
с ним и Х.Ямашевым спровоцировало острый интерес Ф.Амирхана
к политической деятельности. В годы первой русской революции, когда
слово “свобода” одинаково опьяняюще звучало на всех языках и толпы шакирдов
“Мухаммадии” гордо носили на руках красные повязки, Фатих бросил медресе,
с головой окунувшись в организацию всероссийского движения учащихся
“Ислах” (“Реформа”). Теперь как представитель татарской
молодежи он участвует на всех политических съездах мусульман России,
причем весьма критически относится к позиции “отцов нации” - представителям
буржуазии и духовенства, придерживавшихся конституционно-демократических
взглядов.
Все это окончательно ухудшило отношения молодого “трибуна”
с Мухамедзарифом хазретом, который очень тяжело переносил “социалистические”
увлечения сына, его сомнительные связи и подчеркнуто светский образ
жизни. Весной 1906 году произошел окончательный разрыв,
и Фатих Амирхан покинул родной дом. Некоторое время он жил на частных
квартирах и в номерах, продолжал участвовать в шакирдском движении,
однако осенью 1906 года, опасаясь преследований полиции, уехал в Москву.
Здесь вместе со своим дальним родственником, внуком легендарного Шамиля
- Мухаметзагидом Шамилем работал над изданием детского
журнала “Тарбиятель Эфталь” (“Воспитание детей”), в
котором появились его первые журналистские опыты.
Впрочем, уже весной 1907 года возмужавший
в разлуке Фатих Амирхан вернулся в Казань и, наладив нормальные отношения
с отцом, вновь становится вожаком казанской молодежи. Но все оборвалось
неожиданно и страшно 15 августа 1907 года. В жаркий
день, возвращаясь с купания, он прямо на улице почувствовал себя плохо
и оказался в больнице. Диагноз был беспощаден. Паралич - болезнь, навсегда
приковавшая молодого человека к инвалидной коляске. Только воля и характер
да еще поддержка друзей и родителей позволили ему справиться с недугом
и вновь вернуться к активной общественной и творческой деятельности.
Наконец-то осуществилась давняя мечта Фатиха, 7 октября 1907
года вышел в свет первый номер газеты “Эль-ислах” -
наверное, самое смелое и бескомпромиссное национальное издание того
времени.
Отстаивая интересы шакирдского сообщества, проповедуя
скорейшую и полную реформу всей системы мусульманского просвещения,
Ф.Амирхан постепенно превратился в яркого и даже злого публициста, громившего
нерешительность баев и мулл, их, как он считал, показную религиозность
и равнодушие к нуждам простых людей. В этой же газете вышел первый рассказ
писателя “Сон накануне праздника” (октябрь 1907), в
котором автор с присущей ему эмоциональностью рассказывал о приснившемся
ему национальном светском празднике, где царила межнациональная и социальная
гармония. Вообще для ряда последующих произведений Ф.Амирхана, в частности
знаменитой повести “Фатхулла хазрет” (1909), стало
характерным наряду с беспощадным, часто несправедливым высмеиванием
духовенства, создавать художественную утопию о счастливой жизни татар,
где было место и для культуры, и для технического прогресса, и для ислама.
Конечно, некоторый радикализм литератора можно объяснить его молодостью,
желанием скорых и безоговорочных перемен и просто неопытностью. В октябре
1908 года Ф.Амирхан впервые встречается с приехавшим из Уральска Г.Тукаем.
С этого времени начинается личная дружба и творческое сотрудничество
двух ярких талантов - в газете “Эль-Ислах”, а после ее закрытия в 1909
году - в журнале “Ялт-Йолт” (“Зарница”).
Безвременная смерть поэта многое изменила в жизни Фатиха.
Уходили друзья, уходила молодость, менялись окружающие его люди. История,
свершавшаяся на глазах писателя, уже давала повод для первых обобщений,
для переоценки непоколебимых, казалось бы, взглядов. В 1912 году он
начал сотрудничать в газете “Кояш” (“Солнце”), издаваемой
купцами братьями Каримовыми. И дело здесь не столько
в том, что бывший бунтарь оказался в одном стане со своими извечными
оппонентами, сколько в заметной смене идеологических ориентиров. По-прежнему
сохраняя замечательное критическое, сатирическое мастерство, Ф.Амирхан
старался более взвешенно подходить к оценке людей и событий. На первое
место для него выдвинулись теперь не проблемы одной лишь социальной
или возрастной группы, а единство нации, вопросы сохранения и развития
языка, культуры, религии, самобытности. В этот период огромную популярность
писателю принесли произведения, посвященные духовным исканиям татарской
мусульманской молодежи в тревожное время национального и революционного
движения. В повести “Хаят” (1911), романе “На
перепутье” (1912), драме “Неравные” (1914)
и других, написанных в большинстве своем на основе личных впечатлений
и жизненных фактов, он раскрыл современникам мятущийся, размышляющий
и сомневающийся мир молодых, не готовых, да и не способных во имя даже
самой заманчивой мечты, навсегда порвать со своим народом, устоями,
традициями и верой.
Эта была естественная эволюция старорежимного татарского
интеллигента: от революционного “нигилизма” к либеральным и национальным
ценностям, идее общественного спокойствия и согласия. Революцию Ф.Амирхан
не принял. Он, искавший во всем красоту и гармонию, с возмущением и
болью писал о разрухе, разгуле преступности, о запущенных новой властью
памятниках, незаслуженных привилегиях и безнравственном поведении новых
лидеров. В то же время Ф.Амирхан приветствовал огромный творческий энтузиазм
народа, строившего собственную государственность, развивавшего национальную
культуру. Поэтому он помогал многим литературным изданиям, молодым писателям
и поэтам, первым татарским композиторам и вокалистам.
Молодежь ему платила тем же. Редкие публичные появления
мастера встречались восторженными аплодисментами и перерастали в импровизированные
литературно-художественные встречи. Поэт Хади Такташ
даже назвал писателя “ханом литературы”. Конечно, такая популярность
и “подозрительная” общественная позиция не могли понравиться властям.
В двадцатые годы в прессе начинают появляться вульгарно-социологические
статьи, обвиняющие Ф.Амирхана во всех смертных грехах. Хотя тяжело больного
туберкулезом писателя они вряд ли могли сломить или морально уничтожить.
Он и так перенес в жизни много личных утрат: кончину родителей, безвременную
смерть многих друзей юности, неразделенную и трагическую любовь к дочери
чистопольского ишана Шамсеннисе Камаловой...
Последние дни выдающийся татарский писатель доживал
в одиночестве, вдалеке от родной Новотатарской слободы, в доме на улице
Большая Красная. Он скончался 9 марта 1926
года и был похоронен на мусульманском кладбище рядом с могилами
своего отца, дяди и деда.
Сегодня, к сожалению, для многих казанцев имя писателя
ассоциируется лишь с шумным проспектом Амирхана. В последние годы его
сочинения практически не переиздаются, до сих пор нет музея литератора,
нет мемориальных досок на домах, в которых он жил. Его родина - Новотатарская
слобода в плачевном, полуразрушенном состоянии. Наверно, именно здесь
необходимо создать историко-мемориальный комплекс, посвященный роду
Амирхановых, чьи представители внесли неоценимый вклад в историю и культуру
тысячелетней Казани.
