Исэнмесез дуслар!
В этом номере публикуются следующие материалы:
- о традициях мусульманской благотворительности у татар в дореволюционный период;
- Статья о жизни известного татарского художника Бахтияра ТАБИЕВА;
- Можно ли похоронить в Казани человека с соблюдением всех религиозных норм?

В 6 (49) номере "ТР" была опубликована статья Айнура Сибгатуллина "Фандрайзинг по-татарски", в которой поднимался вопрос вариантов финансирования татарских национально-культурных проектов.
Сейчас в продолжение этой темы предлагаю прочитать статью о традициях мусульманской благотворительности у татар в дореволюционный период.

Вакуф

История мусульманского культового строительства в Татарстане, содержание и развитие религиозных общественных институтов, охрана исламских памятников и святынь неразрывно связаны с прошлым и настоящим такого яркого социального явления как благотворительность. После падения Казанского ханства, в условиях полного игнорирования властными структурами Российской империи интересов инородческого и иноконфессионального населения, забота о духовных нуждах и проблемах татарского народа превратилась в главное направление частной филантропической деятельности.
Следует отметить, что Шариат - комплекс закрепленных Кораном и Сунной предписаний - устанавливает для каждого правоверного особую налоговую систему, предусматривающую сбор закята - налога с имущества на религиозные нужды, а также содержание неимущих. Кроме того, практикуются и иные формы пожертвований в натуральном и финансовом выражении, которые должны обеспечивать самостоятельность общин и их способность удовлетворять духовно-обрядовые потребности мусульман.
Вплоть до конца XVIII века традиционная мусульманская благотворительность носила стихийный, во многом неуправляемый характер, обусловленный, в первую очередь, социально-политическим бесправием, экономической слабостью мусульманского населения, дискриминационной национальной политикой государства. В результате многие мусульманские общины того времени влачили жалкое существование и с большим трудом содержали свои храмы и проповедников. В дальнейшем, с развитием капиталистических отношений и осуществлением либеральных реформ императрицы Екатерины II, ситуация в благотворительной сфере изменилась самым кардинальным образом. Эпоха просвещенной "веротерпимости", выразившаяся в высочайшем позволении на строительство каменных мечетей, учреждении Оренбургского магометанского духовного собрания и других выдающихся проявлениях монаршей воли, становление татарского гильдейского купечества и, соответственно, крупного мусульманского капитала способствовали стремительному росту благотворительных средств, систематическому поступлению пожертвований и адресному их распределению. Мобильная, социально активная, преуспевающая мусульманская буржуазия уже со второй половины XVIII столетия начинает формировать солидный благотворительный капитал, исчислявшийся сотнями тысяч рублей, который шел на строительство культовых зданий и медресе, публикацию богословской литературы, содержание имамов и муэдзинов, материальную поддержку учащихся - шакирдов, благоустройство мест проживания мусульман. В Казани на средства благотворителей в XVIII - начале XX веков было построено 17 мечетей. Причем лишь одна из них - мечеть "Аль-Марджани" - возведена коллективными усилиями прихода. Остальные храмы строились, а затем и содержались на личные деньги отдельных богатых купцов и промышленников. Вот почему практически все махалли (общины) города имели названия, связанные с фамилиями татарских торговых династий, финансировавших их религиозно-просветительские миссии. Среди таких исторических казанских мечетей можно назвать Апанаевскую (ул. Насыри, 27), Азимовскую (ул. Фаткуллина, 15), Бурнаевскую (ул. Ахтямова, 7), Галеевскую (ул. Тукая, 40), Усмановскую (ул. Тукая, 15/17), Юнусовскую (ул. Кирова, 74/15) и др.
Как уже отмечалось, возведением культового здания дело не ограничивалось. Необходимо было обеспечить дальнейшее безбедное существование прихода, для чего активно практиковалась передача капиталов и имущества благотворителей в вечное пользование мечети или - вакуф. С арабского языка это слово переводится буквально как "удержание" и означает движимое и недвижимое имущество, переданное или завещанное на религиозные и благотворительные цели, неотчуждаемое и необлагаемое налогом. До революции в Казани все 17 мечетей города обладали вакуфной собственностью. Это были доходные дома, торговые лавки, магазины, земельные участки, денежные средства, вложенные в ряд банков, проценты и доход с которых позволяли осуществить бесперебойное финансирование храма, приходского медресе, мулл, муэдзинов и мугаллимов. Поэтому практически все махалли Казани считались довольно богатыми объединениями, обладавшими солидными денежными счетами и дорогой недвижимостью. При полном отсутствии государственной поддержки это являлось определяющим обстоятельством. Самый первый, официально зарегистрированный вакуф в Казани, был оговорен в 1830 году в завещании купца первой гильдии Губайдуллы Мухаметрахимовича Юнусова (1776-1842), который передал в пользу Первой соборной мечети ("аль-Марджани") две каменные лавки на Сенной площади. Одна из них работала на нужды духовенства, другая на "покупку дров для отопления мечети и свечей на освещение оной же мечети, на починку стекол и прочие в мечети поправки". Перед Октябрьской революцией в 1916 году эта же мечеть получила в дар от наследников купца М.С. Галикеева большой доходный дом общей стоимостью в 20000 рублей. Тогда же богатый член общины, изготовитель национальной обуви купец Мухаметсадык Каримов пожертвовал приходу 20000 рублей на строительство нового здания медресе "Марджания" и содержание его шакирдов. Иногда вакуфы завещались на учреждение особых богоугодных заведений при махалле. В Казани, например, так поступил купец второй гильдии Абдулвали Юсупович Чукин (1824-1895). По своему завещанию он пожертвовал двухэтажный кирпичный дом на Екатерининской улице (ныне ул. Тукая, 58) мечети "Марджани". Однако при этом выдвинул одно условие - доход, получаемый за сдачу его в аренду местным торговцам, должен был непременно поступать в распоряжение специально открытого при мечети мектебе, в котором бы получали полный пансион и начальное образование дети-сироты из бедных татарских семей.
Прихожане учредили Попечительство вакуфного имущества А-В.Ю. Чукина и уже с его помощью открыли сиротскую школу, которая разместилась во флигеле медресе "Марджания" (ныне ул. К. Насыри, 15). В ней ежегодно воспитывались и проходили курс обучения десятки детей-сирот.
Одним из самых богатых приходов Казани считалась Апанаевская махалля со второй соборной мечетью. Ей, в частности, принадлежало следующее вакуфное имущество: две лавки с доходом в 800 рублей в год, пожертвованные в 1888 году И.Г. Юнусовым, М-Ю.М. Апанаевым, М-Г.И. Утямышевым, лавка в ограде мечети с доходом в 400 рублей в год, выстроенная И.Г. Юнусовым и СЮ. Апанаевым, 4000 рублей, завещанные М-В. Апанаевым, и многое другое. В начале XX века существенно поправила свое материальное положение и Пятая городская махалля, где размещалось крупнейшее в России новометодное медресе "Мухаммадия". Благодаря вакуфным пожертвованиям купцов М.И. Галеева, X. Шарафутдинова, А.Г. Хусаинова, Г.И. Утямышева, имама Г.М. Галеева (Баруди) община стала собственником недвижимого имущества общей стоимостью в 150 000 рублей, состоявшего из больших доходных домов в Казани и Нижнем Новгороде.
Весьма важным являлся вопрос управления вакуфами. В конце Х1Х-начале XX веков Духовное собрание, очевидно, учитывая уже сложившуюся практику, сформулировало в соответствии с Шариатом и российским законодательством основные правила по управлению и контролю вакуфами. Они состояли из десяти пунктов. Суть их сводилась к требованию назначать с "одобрения общества, от начальства, например, от Духовного собрания" мутаваллиев (попечителей) из числа детей и жен жертвователей ко всем вакуфам, до сих пор по каким-либо причинам не имевшим своих распорядителей. Учреждение новых вакуфов увязывалось с обязательным представлением в Собрание учредительного акта (хаджид или саняд), который затем поступал на утверждение в МВД. Такое же утверждение требовалось и устным вакуфам, обязательно фиксируемым в шнуровых книгах прихода и подписываемым благотворителями или их представителями. При этом все новые пожертвования мутаваллий и мулла сразу же обязывали вносить в специальные шнуровые вакуфные книги, лично подписанные и утвержденные в присутственных местах, и сообщать об этом в течении трех дней в Духовное собрание.
Правилами четко расписывался порядок использования приходской собственности: недвижимость с обязательного согласия общины должна была сдаваться в аренду, а капиталы - в банк под проценты или в ссуду под залог имущества при поручительстве двух "достаточных" лиц с обязательной записью всех операций в шнуровых книгах. Мутаваллий за злоупотребления и нарушения мог смещаться Духовным собранием с должности и затем привлекаться к ответственности. Труд общественного управляющего мог быть безвозмездным или оплачиваемым из средств вакуфа.
Данные правила, по всей видимости, не получили официального и законодательного подтверждения, но порядок заведывания вакуфами, изложенный в них, с молчаливого согласия властей распространился в повседневной практике приходов.
В то же время количество, состав, порядок избрания мутаваллиев строго не оговаривался. Обычно в каждой махалле из числа наиболее уважаемых людей избиралось попечительство (мутаваллият) во главе с попечителем, как правило, авторитетным и преуспевающим предпринимателем. Выборы попечителя имели гласный характер и осуществлялись путем оформления приговора всех жителей махалли на общем собрании. Причем, приговор этот подлежал обязательному утверждению сначала у нотариуса, а затем в Духовном собрании. Согласно этому документу, лицо, избираемое попечителем, наделялось всеми правами по ведению имущественно-хозяйственной, финансовой деятельности мечети и медресе с обязательной ежегодной "подробной отчетностью со всеми оправдательными документами". Вот, к примеру, какими правами наделялся по приговору от 3 декабря 1905 года избранный попечителем мечети "аль-Марджани" купец второй гильдии Абдрахман Абдуллович Кушаев. Ему предоставлялось "полное право управлять и заведывать принадлежащими мечети и медресе недвижимыми имениями, отдавать таковые в аренду на более выгодных условиях... из арендных денег, получаемых с недвижимых имений, принадлежащих мечети, употреблять на ремонт таковых, на отопление и освещение... и другие необходимые надобности" и так далее. Мутаваллий Бурнаевской мечети купец Г. Сабитов по общинному приговору от 20 июля 1912 года мог "нанимать служащих, рассчитывать их жалованием и увольнять их, выдавать жалование мулле и муэдзину... Для увеличения доходности или проживания муллы и других лиц, причастных к мечети и медресе, строить новые здания, покупать недвижимые имущества, если это представится выгодным и доходным, по его, Сабитова, усмотрению, для мечети и медресе, принимать движимые и недвижимые имущества в дар от дарителей и жертвователей. Хранящиеся ныне в Государственном банке, сберкассах и других кредитных учреждениях капиталы и процентные бумаги получать полностью или частями, а также получать проценты и купоны с процентных бумаг..." Иными словами, к началу XX столетия у российских мусульман сформировалась достаточно эффективная благотворительная система, позволявшая финансировать религиозные нужды без малейшего государственного участия. Это - бесценный исторический опыт формирования разумной и сбалансированной политики в использовании благотворительных средств.

Радик Салихов, старший научный сотрудник Института истории АН РТ,
Рамиль Хайрутдинов, заместитель директора Института истории АН РТ

Журнал "Дизайн и новая архитектура", №9, 2002г

Обсудить в форуме

Импрессионизм от потомка мурз
В 2003 году в Казани прошла выставка самого дорогого татарского художника

Самое интересное состоит в том, что имя Бахтияра ТАБИЕВА практически неизвестно казанской публике.
Уроженец Китая и заслуженный деятель искусств Казахстана несколько лет тщательно готовился к выставке на своей исторической родине. Но замыслам не было суждено сбыться - врожденный порок сердца забрал его из жизни в 1999 году.
Бахтияр Табиев творил в несколько необычном художественном стиле. Как настоящий "шестидесятник", он искал свой голос, свою интонацию. Его художественный мир сплетен из бесконечных ассоциаций, в которых философски отображается жизнь реальных людей.
Картины Табиева занимают почетное место в Третьяковке, музеях Средней Азии, в частных коллекциях в Австралии, Болгарии, Германии, США, Турции и Франции... Кроме эстетической ценности они имеют высокую коммерческую цену. В справочнике "Единый художественный рейтинг" (5-й выпуск) за 2002 год его работы получили высокую оценку - "ЗА", которая означает "художник-профессионал с узнаваемым индивидуальным почерком, востребованный художественным рынком и публикой". Из татарстанских мастеров никто еще не удостаивался такого балла. Так, патриарха татарской живописи Хариса Якупова оценили на "ЗВ" - "художник-профессионал, востребованный художественным рынком и публикой", а Абрек Абзгильдин, Эрот Зарипов и Ильдар Зарипов - это лишь "4В" ("состоявшиеся профессиональные художники").
Накануне открытия выставки о детстве и юности Бахтияра Табиева мы побеседовали с его родственницей Зифой Табаевой.
Оказалось, что дед Табиевых Гани происходил из села Аджи (Азеево) Рязанской области из рода татарских мурз (в семье было принято называть детей, прибавляя слово "мурза". Например, Бахтияр-мурза). В 16 лет судьба занесла его в казахстанский город Петропавловск, который татары и казахи называли Кызылъяр. Гани открыл свое дело. Вскоре к работе он подключил своих младших братьев Алима и Садыйка. Караваны с пушниной, кожами, скотом летом шли в обмен на промышленные изделия и мануфактуру. Сырье поставляли даже в Германию. По замыслу Гани дело должен был продолжить сын Хасан. Но в 20-е годы всех троих братьев-бизнесменов раскулачили. Хасан стал работать сортировщиком пушнины и разъезжал по Казахстану.
В 1933 году дошли слухи, что его разыскивают власти, и он бежал с семьей, в которой было семеро детей, в Китай. Здесь в 1940 году рождается Бахтияр. Раньше чем мальчик научился говорить, он начал рисовать углем на полу, и все полы были изрисованы лошадиными головами, лицами людей. В 1955 году семья уезжает в Киргизию. Старшая сестра Бахтияра, Халида, добивается, чтобы его приняли в художественное училище. После окончания его с отличием он продолжает учебу в Суриковской академии в Москве. Огромный дом Табиева в Алма-Ате был всегда открыт для соотечественников из Татарстана. Здесь бывали Ильхам Шакиров, Разиль Валеев, Рабит Батулла, артисты Камаловского театра и даже останавливался Минтимер Шаймиев.
Бахтияр Табиев был одним из лидеров татарской общины в Казахстане и гордился этим не меньше, чем членством в Парижском международном центре искусств. В Казани ему приходилось бывать нечасто, но именно он был наблюдателем от татар Казахстана на первом референдуме в Татарстане и первых выборах президента РТ. Забавный случай приключился с ним на I Всемирном конгрессе татар. Тогда здесь встретились три Табеева из трех концов света - Рифат Таби из Лос-Анджелеса, Фикрят Табеев из Москвы и Бахтияр Табиев из Казахстана. Все они были выходцами из одного и того же района Рязанской области.

Арслан МИНВАЛЕЕВ
"Восточный экспресс" №26 (127) 20.06.2003

Обсудить в форуме

Можно ли похоронить в Казани человека с соблюдением всех религиозных норм?

Родственники умершей от инфаркта женщины попросили санитара морга Шамовской больницы Ильгизара Абдрахманова обмыть и завернуть покойницу в саван с соблюдением всех требований ислама. Ильгизар с чистой совестью уже делал узлы на завернутом в белый саван теле, как вдруг за его спиной раздался душераздирающий вопль: "Ты почему хулиганишь?!" На пороге морга стоял имам-хатыб Закабанной мечети Исхак хазрат Лотфуллин. Рядом с ним - растерявшийся сын покойной, который и привел сюда священнослужителя для чтения женаза -обязательной заупокойной молитвы. Как ее теперь читать, после осквернения трупа мусульманки мужскими руками?
...Это не первый конфликт между представителями духовенства и патологоанатомическими службами города. В апреле 2002 года председателю Духовного управления мусульман РТ от организации прихода мечети "Казан нуры", возглавляемой Шамилем хазратом Исхаковым, было направлено сердитое письмо. В нем говорилось следующее: "Покойники, проходящие через нашу мечеть, провожаются с соблюдением всех правил. А в городских моргах умерших, вопреки всем законам шариата, омывают шлангом из водопровода и неправильно заворачивают в саван. За указанные услуги взымается плата в размере более тысячи рублей. Просим ходатайства перед Министерством здравоохранения РТ о прекращении дальнейшей деятельности по оказанию этого вида услуг в отношении мусульман".
Муфтий ДУМ РТ Гусман хазрат исправно походатайствовал. "Пользуясь религиозным невежеством, - написал он министру здравоохранения,- производится подмена религиозных обрядов, что вызывает закономерное возмущение родственников умерших".
Через месяц ДУМ получил от Камиля Зыятдинова ответ. Однако это письмо от 31 мая за №09/907 таинственным образом исчезло. "Потеряли", - объяснили инициаторам переписки, руководству мечети "Казан нуры" в секретариате Духовного управления.
Проблему могло бы решить создание в столице Татарстана специализированного центра по ритуальному обслуживанию. Образец для подражания есть в Москве. Известный предприниматель Рашид Баязитов добился отвода под мусульманское кладбище семи гектаров. Построенный им комплекс ритуального обслуживания имеет помещение для омовений. Использованная, энергетически связанная с загробным миром вода, в комплексе Отрадного не сливается в канализацию. Как положено, она собирается в емкости, а затем выливается с внутренней стороны кладбищенской ограды. На этом кладбище вы не увидите металлических изгородей, роскошных памятников. Все это исраф - ненужная трата материальных средств, запрещенная Кораном. Нынешнее поколение казанцев-мусульман тоже имеет шанс покоиться на подобном безупречном погосте. Весной прошлого года президент Минтимер Шаймиев дал добро на организацию ритуального комплекса мухтасибу Казани Мансуру хазрату Джалалетдину. Для этих целей было выделено 40 гектаров земли в двенадцати километрах от Самосырова, в районе кольцевой развязки автодорог.
Получил разрешение на строительство флигеля при Закабанной мечети, размером 16 на 24 метра, и Исхак хазрат Лотфуллин. На первом этаже он тоже планирует организовать ритуальное обслуживание умерших. Скептики предупреждают: "А вы готовы к тому, что всех бездыханных бомжей округи будут подбрасывать на крыльцо вашей мечети?"
Сомнения небеспочвенные. По данным республиканской судмедэкспертизы, в 2001 году в Казани было 764 невостребованных трупа: 252 неопознанных плюс 512 тех, чьим родственникам не на что было организовать похороны. А в начале 90-х никому не нужных трупов было всего 30 - 40 в год. Хоронило и хоронит их коммунальное предприятие "Ритуал", а судмедэксперты лишь придают почившим более-менее достойный вид и укладывают в гробы или саваны.
В этой печальной статистике и кроется загадка таинственного исчезновения письма N 09/907 в недрах муфтията. В нем содержалась просьба к председателю ДУМ РТ оказать руководству судмедэкспертизы помощь в проведении религиозных обрядов при захоронении этих самых невостребованных трупов. Указанное в письме количество, видимо, настолько испугало чиновников муфтията, что документ они решили надежно "потерять".
В результате рядовым хазратам продолжает казаться, что морги больниц являются чуть ли не самыми высокодоходными городскими предприятиями. Хотя некоторые из них, по рассказам судмедэкспертов, будучи приглашенными в контору на Сибирском тракте родственниками умерших, при виде мертвецов просто не могут преодолеть отвращения и подойти. В таких случаях служители культа руководят действиями санитаров издали.
Кстати, именно у созданного на базе судмедэкспертизы в декабре 2000 года 000 "Экспертно-медицинский центр" мусульмане могут перенять опыт организации предприятия, оказывающего ритуальные услуги. 000 "ЭМЦ" появилось из настоятельной необходимости на современном уровне обслуживать умерших с использованием передовых методик реставрации тел. Помощь священнослужителей всех конфессий нужна центру как воздух. С представителями ислама это худо-бедно получается, а вот с православной церковью диалог пока не налаживается.
Выход в сложившейся ситуации один. Пока не заработали мусульманские бюро похоронных услуг, мечетям нужно сотрудничать (иногда бескорыстно) с профессионалами ЭМЦ и патологоанатомами всех городских моргов. Тем более что на сегодняшний день взаимопонимание между сторонами есть кому наладить - недавно созданной Ассоциации мусульманских табибов.

Галина ЗАЙНУЛЛИНА
"Восточный экспресс" №26 (127) 20.06.2003

Обсудить в форуме