Татары в Киргизии.  Вечные странники

   Акчурин Вилор Ахмедович - 1939 г. Журналист.
Родился в Самарканде. Окончил спортфак Казанского педагогического института и журфак Казахского государственного университета. Работал главным редактором газет "Ленинский путь" и "Эхо Оша". Ныне заместитель главного редактора республиканской газеты "Слово Кыргызстана". Любимое занятие - путешествия.

    Мама рассказывала... Родного дядю, служившего в царской армии где-то вблизи Рязани, солдаты в казарме решили обратить в христианство. И так уговаривали, и эдак... А потом били долго и бешено: парень неделю пролежал на госпитальной койке. Но не сдался родич. Остался мусульманином. Офицер выстроил роту и сказал: "Вот так надо служить своей вере, оплатим же мужество Брундукова по достоинству!" Снял свою фуражку и первый бросил в нее рубль серебром...
    Отвага. Мужество... И удивительная неприхотливость, невзыскательность моих соплеменников к такой категории, например, как быт. В шестидесятых годах я был на руднике Кан в горах. Ощущение "конца света", минимум условий для жития, адский труд, но жили люди! И очень много татар. Старый горняк Харис Гайнутдинов, в чьем опрятном домике я провел ночь, говорил мне: "А что, собственно, еще нам надо: работа есть, платят неплохо, продукты подвозят... А веселье мы с собой с Волги привезли. Доживи у нас до субботы, сам увидишь: банька, курица, набитая яйцами, водочка, гармонь... - что еще человеку надо?"
    Эту неприхотливость к бытоустройству, прежде всего, видел я и в семьях татар, составлявших значительную часть рабочей силы шахтерских городов Таш-Кумыра, Кок-Янгака, Кызыл-Кии, "сурьмяного" Кадамжая, "ртутного" Хайдаркана, "уранового" Майли-Сая...
    А Сулюкту, затерявшуюся в "кривых" границах Киргизии и Таджикистана так и называли в семидесятых годах "Татаробадом" - около шестидесяти процентов населения этого центра угледобычи составляли татары. Один из первых дипломированных горняков-киргизов, бывший секретарь горкомов партии ряда шахтерских городов, бывший министр Картайбек Мукамбетов говорил мне как-то: "Республике просто повезло, что рабочее ядро горняков составляли твои соплеменники: бесшабашно трудолюбивые, бесстрашные под землей, дорожившие конечным результатом своего труда... Если бы мы сохранили этот рабочий "пласт", то сейчас отрасль не знала бы такого развала..."
    Вряд ли рассчитывал обрести райскую жизнь в неведомом краю и казанский купец Шариф Забиров, отправившийся в прошлом веке с берегов Волги на берега незнакомого Иссык-Куля.
    На удивление аборигенам пришлый с братьями поставил в Караколе крепкий каменный дом - один, второй, целую улицу, наладил торговлю невиданным доселе товаром: парча, кожаные ичиги, мыло, льняная одежда, посуда... -то, что производила Казань и что покупалось во всей России. Но главное то, что киргизы понимали язык Забировых без всякого напряжения, - это был язык межнационального общения, что ценилось выше хрустальной вазы, привезенной с волжских берегов.
    Сыновья Шарифа Забирова уже не помышляли о другой среде обитания и пускали прочные корни вблизи красавца-озера. В начале уходящего века Фазлутдин Шарифович Забиров получает надел земли в Прииссыккулье, вместе с семидесятью другими семьями закладывает крестьянское хозяйство, и на южном побережье Иссык-Куля появляется Тамга.
    Однако не с Забировых начиналась татарская диаспора в Киргизии.
    Еще Пemp I использовал татарское купечество для расширения деловых взаимоотношений со Средней Азией и Востоком.
    В далекую страну гор шли и представители мусульманского духовенства, народные просветители, знавшие грамоту.
    Но все-таки самыми первыми из татар появились в Киргизии те, кто бежал из России от насильственной христианизации, от рекрутчины, от гнета русских, да и татарских помещиков. Знание языка, европейский кругозор, владение такими ремеслами, как плотничество, рыболовство, землепашество помогало беглецам быстро адаптироваться, обретать тут кров, обрастать хозяйством, сближаться с киргизами.
    Потом уже в середине и в конце XIX века началась интенсивная миграция российских татар в Узбекистан, Таджикистан, Киргизию.
    Купцы, муллы, учителя, а то и просто бесшабашные любители путешествий и приключений оседали в Караколе, Токмаке (и сегодня здесь живут и работают потомки первых татарских мигрантов), Пишпеке. Разрастались диаспоры на юге - в Джалал-Абаде, Оше, но сюда мои соплеменники попадали из Узбекистана, сюда их приводила еще одна "национальная" страсть - жажда перемещений.
    Забегая вперед, скажу о своей семье, которая также была заряжена легкостью, с какой мы снимались с места. Впрочем, играли тут роль и обстоятельства.
    В начале тридцатых годов нынешнего уже столетия отец мой Ахмед Акчурин получил в Саратове специальность агронома-химизатора и дело с назначением было предрешено: конечно, Средняя Азия, сельское хозяйство, как отрасль там только формируется, у вас, наставляли профессора, редкая специализация, а, самое главное, - язык, это очень важно для тамошних дехкан.
    Чемодан в руки и - Самарканд, область, работа в МТС. Здесь познакомился с мамой, здесь начиналась наша семья...
    А потом война. Отъезд после победы за папой-офицером в Порт-Артур... И новые, новые путешествия: Владивосток, Уссурийск, Чита, где три месяца, где год, где три года. Затем родной Саратов и вновь уже знакомый виток: соблазненные родственниками, мы опять пакуем чемоданы и забиваем колышек в южнокиргизском городе Джалал-Абаде. После российских зим, скованной льдом Волги, скудости стола тут все казалось раем: урюк, дыни, арбузы, сорок грецких орехов на пятьдесят копеек...
    В пятьдесят девятом, кажется, отец получил приглашение республиканской газеты "Советская Татария" и без долгих сомнений и сборов умчался в Казань. Должность старшего корреспондента, квартира "вот-вот", интересные знакомства, яркий свет столичной жизни, сын-студент рядом...
    Нет, слишком сильна магнетическая тяга среднеазиатского солнца, простоты взаимоотношений, радушия южан, слишком очевидна твоя надобность здесь... Снова Джалал-Абад, потом последний "локальный" скачок в соседний Ош. Умер отец в этом городе семнадцать лет назад, но помнят его люди: агронома, журналиста и просто хорошего человека. И стареющего сына это греет.
    А сын уже сорок лет назад чертил свои самостоятельные орбиты и, как и отец, не считал тягу к перемещениям признаком атавизма: Казань, Ош, Саратов, Фергана, снова Ош... И вот Бишкек.
    Последний прикол? Наверное. По крайней мере, и в девяностые годы, когда многие русскоязычные судорожно хватались за чемоданы, и угоняли себя от родных мест, чтобы потом остаток жизни только и жалеть об этом, когда было неплохое предложение очень "высокого" москвича, недавнего, между прочим, "среднеазиата", я не дрогнул. Во мне тоже сильна отцовская "кванта" магнетизма к Средней Азии и в этом весь секрет оседлости на старости лет.
    Ах, татары, татары... Вечные странники. Вечные искатели порой очень гипотетического счастья. Здесь хорошо, там хорошо... Но есть еще на Ойкумене уголок, где бедному татарину будет ну просто райски хорошо. Они шли по миру, мои соплеменники, они не боялись ни расстояний, ни смертей, ни климатических перепадов, они шли и случилось так, что в середине века рассеянных по миру татар было втрое больше живущих непосредственно в Татарстане.
    Татары шли по белу свету и, наверное, уставали. Тогда они останавливались в самых неожиданных "широтах" земного шара - в Австралии и США, Венгрии и Финляндии, Литве и Белоруссии, Индии и Польше...
    ...В 1912 году среди 16221 жителя Пишпека насчитывалось около шестисот татар, и в городе уже была улица Татарская. Девяносто лет назад, почти век, в Оше здравствовали сорок татарских семей, а каждая - это пяток детей, сватья-зятья, невестки... Была такая "слабость" у переселенцев: иметь непременно соседом, если уж не родича, то очень близкого по прежней жизни в Казани или Бугульме, например. Так как-то надежнее. И летели на берега Волги, Камы и Белой вести: снимайтесь с места, торопитесь сюда, здесь действительно цветет и воткнутая в землю оглобля... И шли, шли в неведомый еще, но безусловно благодатный по рассказам край, переселенцы. Строились, обретали дело, открывали незнакомые здешним людям ремесла, учились сами и учили грамоте других, привозили книги, карандаши...
    Можно, наверное, взять на себя смелость и сказать, что первые камни в фундамент индустрии Киргизии закладывали вместе с русскими и татары. Один из первых заводов в Пишпеке - кожевенный - в 1883 году принадлежал казанскому предпринимателю Ш.Мамашеву. А где-то в 1887 году подобное предприятие открыл в Караколе купец Каримов. Он, кстати, имел тесную связь с казанскими промышленниками и вел свое производство по понятиям того времени на весьма цивилизованном уровне. Доброй памяти заслуживает и петербургский татарин М.Ибрагимов. А начале 70-х годов прошлого столетия он совместно с купцом Салихом Сулаймановым организовал в том же Караколе первый Торговый дом, что явило собой новую форму зарождающихся коммерческо-производственных отношений и расценивалось как новация времени.
    Обо все этом хорошо написал в своем исследовании бишкекчанин Хайдар Габдрахманов, с позволения которого я и привожу наиболее интересные факты из истории миграции татар в Киргизию.
    Ленин когда-то сказал, что если бы русские не имели татар в Средней Азии, то пришлось бы придумать какую-то другую нацию.
    Премьер революции в России имел ввиду скорее всего вклад татар в революционное движение в Средней Азии, в классовую борьбу, не утихавшую здесь вплоть до тридцатых годов. Переводчики, учителя, просветители, духовные наставники, авторы первых элементарных учебников для ликбезов... - неизмеримо много сделали в годы становления новой формации в Киргизии татары. Но не будем забывать и ратный вклад моих соплеменников. Татарский полк известного военачальника Чанышева перебрасывался в самые горячие точки военных действий, воевал смело, тактически грамотно, где не раз отмечал командарм Фрунзе, который, кстати сказать, свободно говорил по-татарски.
    Язык - друг мой. Татарский язык в Киргизии был крепким мосточком, по которому шли люди к свету и знаниям.
    В начале века в Пишпеке, Караколе (тут еще раньше), Токмаке шли спектакли на татарском языке, что, быть может, стало первым толчком к развитию киргизского национального театра. В Оше и Джалал-Абаде целые парковые зоны считались "татарскими" и в субботу, воскресенье тут при огромном стечении людей всех национальностей переливалась звуками татарская гармонь.
    Интересно отметить и то, что вплоть до 40-х годов уходящего века почти все учебные пособия и художественная литература на киргизском языке издавалась в Казани и Уфе. Да и тиражи первых киргизских газет долгое время в начале века выпускались в татарской столице.
    "Первые свои стихотворения я написал под ярким эмоциональным воздействием, поистине, если можно так сказать, народного, интернационального поэта Габдуллы Тукая, - вспоминал народный поэт Киргизии, академик Аалы Токомбаев. - Мы, писатели-киргизы, узбеки, казахи, туркмены, азербайджанцы, таджики и представители других братских народов познакомились с образцами русской и мировой литературы благодаря творчеству видных татарских деятелей литературы, через их творчество с их помощью...".
    Знает ли обо всем этом мой юный соплеменник, появившийся на свет божий двадцать, тридцать лет назад здесь, в Киргизии? Вряд ли. Ведь и язык-то теперь его - какой-то синтезированный коктейль русского, киргизского и татарского, и если в присутствии молодого человека заговорить на литературном "казанском", он многого не поймет. Да что тридцатилетние! Сам почти шестидесятилетний, оторванный от "земли обетованной" навсегда, наверное, так толком и не говорю по-татарски и это великое сожаление унесу теперь уже в могилу.
    Не узнает, наверное, мой юный соплеменник и о своеобразном подвиге татарских женщин, приехавших в разные времена и эпохи сюда с отцами, мужьями, братьями. Уже в начале века во многих татарских семьях ослабли и истончились нити исламского "демостроя", и наши женщины явили собой примеры эмансипированности, раскрепощенности, тяги ко всему современному. И при всем этом татарки никогда не забывали, что они - хранительницы очага в доме, что они способны воспитать в сыне или дочери все то, что красит человека. Не потому ли в тридцатых-сороковых-пятидесятых годах мужчины - узбеки, киргизы, казахи из "высшего света" руководящей элиты старались взять в жены татарок.
    Страшные годы культа личности Сталина, климат репрессий, арестов... Лишились кормильцев и многие киргизско-татарские семьи, но домашние очаги не остыли. Под крыльями верных матерей вырастали дети, и мир, СССР, республика услышали затем прекрасные имена Чингиза Айтматова, Булата Минжилкиева, Айсулу Токомбаевой, Баялиновых...
    Я был знаком в Ошской области с семьей Эргешевых. Какое-то время мы даже жили в одном доме. Так вот, глава семейства Маматказы Эргешев всю жизнь - на руководящей работе, в суете, заботах, командировках, на пленумах, конференциях... На семью времени фактически не было, и дом вела маленькая симпатичная женщина Галима-апа. О, сколько энергии, неутомимости, хозяйской смекалки и, в то же время прекрасных манер, такта, внимательности к каждому в этом человеке! В ней сошлись культура россиянки и все лучшее, достойное, чем красив южный человек. И сумму этих прекрасных качеств она вложила в своих детей -теперь уже взрослых, высокообразованных и высококультурных людей, занимающих видные посты на юге Киргизии.
    Я очень много думаю о "разнополюсных" семьях и, быть может, не только потому, что и у самого таковая - жена, с кем иду по жизни уже почти сорок лет, русская. Татары, на мой взгляд, - наиболее "терпеливы" к смешанным бракам. Какие-то этнические адаптации они проходят без основных осложнений, а, главное, - предубеждений.
    Я несколько воспаленно думал обо всем этом, когда с тревогой следил пять лет назад за движением татарских ура-патриотов в Казани, призывавших к походу за "чистоту" нации. Какой "поход", если в шестидесятых-семидесятых годах в той же татарской столице проживали почти тридцать процентов русско-татарских или татарско-русских семей? А за пределами Татарии и, в частности, в такой "малорелигиозной" республике, как Киргизия, и того больше. Как "очищать" нацию, если в крови детей и внуков такой генный набор, что и Богу или Аллаху не под силу разобраться? И не "набор" ли этот так счастливо сложил такие яркие личности, как Чингиз Айтматов?..
    Росла, крепла диаспора в Киргизии. Все нравилось татарам в этой красивой республике. Нравилось еще и потому, что многое тут не было исследовано. Медицина, просвещение, точные науки лишь создавались, как отрасли, как научные дисциплины, фронт многопластовых работ, исследований, изучений, потенциальных открытий был просто широк. Татары, хорошо знавшие русский язык, шли в преподавательство, учили молодых в техникумах, школах и открывшемся в 1932 году во Фрунзе педагогическом институте, ставшим затем известным в Средней Азии университетом. Окончив в Москве, Казани, Саратове, Уфе институты - россияне приезжали в Киргизию и шли в глубинку лечить людей, учить их грамоте, развивать сельское хозяйство.
    Война, однако, прервала вдохновенный труд киргизстанцев и представители татарско-башкирской диаспоры встали в строй защитников Отечества. Каждый четвертый киргизстанец сражался на фронтах Великой Отечественной войны. И среди них - сыны и дочери татарского и башкирского народов. В 1963 году в Казани вышла книжка Л.Ханина "Герои Советского Союза - сыны Татарии" и приведены в ней слова известного маршала Р.Я.Малиновского: "Я, как старый солдат, много видел на фронте бойцов и командиров татар и всегда восхищался из непреклонным упорством, железной волей в бою. Этот советский народ снискал себе уважение за выдающееся мужество солдат, всегда вызывающих своей боевой работой в деле великой борьбы за независимость Советского Союза только радость и восхищение".
    Послевоенное время отмечено новым приливом россиян в Киргизию. В далекой тыловой республике на эвакуированных в войну заводах не хватало квалифицированных рабочих. Требовались медики, учителя, инженеры. Республика открывала новые угольные шахты, налаживала производство ртути, сурьмы, приступала к освоению энергетического Нарына.
    Татары приезжали сюда многими семьями. На берегах Волги в конце сороковых и начале пятидесятых жилось ох, как не сладко. Пустые прилавки продовольственных магазинов, "всеношные" хлебные очереди, бешенные цены на масло, мясо на базарах...
    В 1956 году я приехал из Джалал-Абада в Казань и поступил здесь в институт. Жил у тетки и это было благом. По крайней мере, голодным не ходил, но одно воспоминание, наверное, на всю жизнь: по очень-очень большим праздникам тетка угощала меня невиданным в течение года блюдом: яичницей из двух яиц!
    А в Киргизии, по крайней мере летом, можно было прожить. Кормила природа, согревало солнце. Работа была. В конце пятидесятых у людей появлялась возможность строиться, в городах уже давали коммунальное жилье.
    Разными были пути-дороги переселенцев. В одном взводе с киргизом Бакытом Джумалиевым воевал стрелок из Башкирии Ильяс Курамшин. Опасность сдружила воинов. Выстояли. Выжили. А когда подошла минута прощания, Бакыт предложил своему башкирскому другу вместе поехать в далекий Узгенский район. Поехал Курамшин, вызвал затем родителей из Стерлитамака, жену с ребенком. А через несколько лет в Узгене уже была чуть ли не целая улица Курамшиных.
    Видел не так давно в Бишкеке Равиля Курамшина - уже внука Ильяса-абы. Не осталось в Узгене Курамшиных. В 1990 году после того, как пролилась на улицах этого города кровь межнационального конфликта, снялись Курамшины с места и поехали в свою Башкирию. Кое-как устроились там, но по Киргизии тоскуют. Особенно старый Ильяс-абы. Был бы жив Бакты-аке, может и остановил бы Курамшиных...
    Вот ведь снова и снова взыграла генетическая страсть татар к перемещениям, переездам. Как утверждает бишкекский профессор Эльдар Самигуллин, с 1992 года Киргизию покинуло где-то двадцать процентов соотечественников.
    Это значит, в республике сейчас осталось около 70 тысяч татар и башкир. Фактически распались диаспоры в таких городах как Кок-Янгак, Джалал-Абад, Кызыл-Кия...
    Двоюродная сестра моя Софья Магдеева-Байбурина, женщина уже немолодая, прожила в Оше, считай, лет сорок. Вместе с мужем воспитали троих детей, прекрасно работали в сфере ветеринарии и зоотехники, держали в порядке отличный дом и усадьбу - полная чаша когда-то (павлины даже расхаживали по двору)!.. И вот продано все, покидают очаг, едут в Стерлитамак к уехавшему ранее сыну, в гарь и дым промышленного центра, в другие "широты", где вряд ли уже обретут хотя бы подобие того уюта, в котором собственно и была прожита большая часть жизни.
    Плача по телефону, сестра то ли спрашивает, то ли утверждает: может, делаем ошибку, уезжая?
    Я молчу и думаю о том, что уж у кого-кого, а у киргизстанских татар меньше всего оснований покидать республику. Геополитическая "толерантность", знание языка, яркий свет прекрасных имен - соотечественников, наконец, могилы отцов... - куда ехать, зачем, почему, справедливо ли?
    Поехали. Сначала одна семья, потом десять, двадцать... Может, тут сыграли какую-то магнетическую роль страстные речи первого президента суверенного Татарстана Минтимера Шаймиева: приезжайте, возвращайтесь, стройтесь, берите кредиты. В перепаде патриотических эмоций даже "мудрый из мудрых" не мог предвосхитить все те трудности, которые ожидали возвращенцев, особенно горожан. В Казани, других больших городах найти работу не так-то легко, а приспособиться к "зоне неблагоприятного земледелия" не каждый может, и даже благополучный Татарстан не в силах помочь всем сынам своим...
    Уезжают, как и приезжали, чаще всего тогда, когда есть "веточка", за которую можно ухватиться. Вряд ли предполагалось, что когда-нибудь покинут Киргизию Бекбулатовы. Уж очень глубокие корни пустил род на юге республики. Рашид - талантливый дипломированный зоотехник... Талгат - младший, окончивший два института, работал в Ошском обкоме партии, ЦК КП Киргизии... Шамиль... Вот с него-то, наверное, и начался "исход" Бекбулатовых из Киргизии. Даровитый организатор, он на протяжении нескольких десятилетий был министром автомобильных дорог Казахстана и его профессиональная компетентность, неутомимость отмечались такими государственными деятелями, как Кунаев и Назарбаев.
    Так вот, министр и переманил в Алма-Ату младшего брата Талгата: приезжай, помогу, вместе стареть будем...
    Между прочим, в соседней республике осели многие киргизские татары. Живет в казахской столице и Марс Рафиков - человек удивительной судьбы. Где-то в 1953 году закончил он школу в Джалал-Абаде и поступил в летное училище, а уже через восемь лет, после окончания, был зачислен в отряд космонавтов. Среди кандидатов на первый полет в космос он числился где-то третьим - после Гагарина и Титова. Он уже грезился Марсу, этот бескрайний космос, ради свидания с ним молодой капитан работал, не жалея себя... Но нелепейший "бытовой" донос - и Рафикова отчисляют из отряда...
    Вот так был "опущен на землю" талантливый летчик. Впрочем, неба Рафиков не покинул: испытывал новейшие реактивные истребители, воевал в Афганистане и вернулся с двумя орденами "Красной звезды"...
    Написать об этом необыкновенном человеке я получил разрешение только в 1990 году. Тогда и вышел мой очерк в международной газете "Азия". Потом уже моего земляка "открыли" центральные издания, среднеазиатские газеты. Помнится с каким благородством рассказывал мне Марс Рафиков о своих друзьях-космонавтах и даже о тех, кто, быть может, сыграл роковую роль в его судьбе. Скромный и достойный человек...
    Пожалуй, очень заметную роль сыграли мои соотечественники в развитии и укреплении науки послевоенного Киргизстана.
    И, наверное, это объяснимо. Окраинная республика, много "белых пятен" во всех областях научных исследований, отсутствие вузов... В начале тридцатых годов Киргизия стала приглашать научно-педагогические кадры из центральных научных учреждений и институтов, и та же Казань благословила на работу в далекой республике молодых дипломированных специалистов. Между прочим, в среднеазиатских учебных заведениях преподаватели получали за свои лекции на 30 процентов больше, чем в центральной России и это обстоятельство привлекло приезжавших во Фрунзе, Ош и другие города.
    Прогрессивную роль в развитии научной базы сыграли и так называемые "враги народа", которых ссылали в Среднюю Азию. Чаще всего высокообразованные интеллектуалы попадали на работу в учебные заведения и делали неизмеримо много для подготовки национальных кадров.
    А мой родной дядя - Мигдат Юнусович Брундуков? Первый нарком просвещения Татарии, секретарь Сталина по вопросам национальностей. В 1938 году чекисты арестовали его по ложному обвинению в пантюркизме и бросили в один из гулаговских лагерей в архангельские леса. Репрессированные бывшие его ученики, которым Мигдат Юнусович читал лекции в Казанском университете, спасли дядьку. Каким-то образом лагерь был заменен на ссылку в Среднюю Азию. Тут в одной из школ он преподавал литературу и через какое-то время учителя настояли, чтобы сосланный россиянин стал директором. А через несколько лет, еще до реабилитации, Мигдат Брундуков получил за свой труд орден Ленина. Он умер в 1965 году. В тот день, когда у меня родилась дочь...
    Я не берусь рассказать о всех татарских ученых, обогативших научную мысль киргизстанцев. Их удивительно много. Еще в середине прошлого столетия наш соотечественник, большой знаток Востока Хусаин Фаизханов успешно исследовал эпос "Манас" и, судя по всему, первым доказал, что этот эпический памятник принадлежит все-таки киргизам. "...Фаизханов сумел отличить памятники кыргызского фольклора от казахского, и сделано это было тогда, когда еще учеными не выяснено было существование различий между двумя этими народами..." - эти слова принадлежат известному профессору Казанского госуниверситета М.Усманову и вносят ясность в давний и порой острый спор о "принадлежности" эпоса "Манас".
    О Фаизханове я вычитал в статье доцента М.Муксинова - очень беспокойного и неутомимого человека. Ему могли бы принадлежать многие странички в летописи славных дел татар и башкир в Киргизии. Жаль, только летописи этой нет. Вернее, она только пишется.
    Добрым словом надо отозваться и о татарах, отдавших свои силы и знания киргизскому здравоохранению. Хочу упомянуть целую династию врачей Нигматуллиных. В 1928 году выпускник медфака САГУ Касым Нигматуллин приехал в Киргизию и был по сути дела одним из первых дипломированных врачей в республике. Прекрасного хирурга помнят и сегодня многие пожилые бешкекчане. И знают, что и вся его семья - врачи: супруга, сестра, дочь... Долгие годы они вели широкую научно-педагогическую деятельность в Киргизском медицинском институте.
    Имена. И люди. Известные и оставшиеся "в тени". В силу скромности, обстоятельств, каких-то схлестов судьбы. Не предполагал, что встречу когда-нибудь в Бишкеке Ас-хата Зарипова. Бывший южанин стал затем выписывать такие зигзаги, что не уследишь: Ташкент, Казань, Томск... Закончил в общей сложности три института, был когда-то сильнейшим штангистом Средней Азии... Я думал - так и пойдет по спорту. Но он, оказывается, работал во Фрунзе в Академии наук, стал кандидатом технических наук. Причем, диссертацию защитил интереснейшую, которая могла бы дать большой прикладной эффект. Зарипов в своей работе описал прикладной принципиально новую горно-бурильную машину. Зарипова поздравляли, пожимали руки, но дальше дело не шло. Зато в России, в одном из военных институтов бурильный станок бишкекчанина прошел успешные испытания. В списке авторов фамилия Зарипова выпала.
    Почти двадцать лет Асхат Зарипов затратил на переоборудование заброшенного подвала общежития Бишкекского стройтехникума Теперь тут целый спортивный комплекс: тренировочные залы, сауны, массажные, кафе... Перед Олимпиадой в Атланте база Асхата Зарипова служила подготовительным полигоном для киргизских штангистов. Асхат пробует создать здесь экспериментальную коммуну "неблагополучных" парней, внедряет оригинальные методы лечения... Его порой не понимают, не всегда поддерживают, но человек - в активной фазе, всегда в "вечных" идеях и исканиях, читает, пишет, соглашается, отвергает, спорит с крупнейшими авторитетами и, случается, выигрывает... А Асхату Зарипову уже за шестьдесят...
    Подходит время ставить точку в этой главе, но просятся, просятся строки на бумагу. Строки об удивительных судьбах людей простых и видных, скромных и ищущих известности... Очевидна, наверное, одна несправедливость в отношении иных моих соплеменников. Так уж повелось, что одни имена все время "на слуху" и "на виду", другие - достойные - так и не услышаны. Разговорился как-то с известным в Киргизии поэтом Асфандияром Булатовым. Род Булатовых обосновался здесь еще в шестидесятых годах прошлого столетия. Сколько же пережили, вынесли предки Асфандияра! А сколько света принесли собой Булатовы к подножию Ала-Тоо! Они учили киргизов языку и ремеслам, приобщали к религиозным канонам, приняли всяк по-своему революцию, но потом и страдали от нее. Но как же неистребима была почти во всех Булатовых тяга к знаниям, к просвещению! Инженеры, врачи, учителя, "киношники", журналисты... - киргизстанские Булатовы заслуживают, чтобы о них написали целые книги.
    И, может быть, автором одной из них смог бы стать сам Асфандияр.
    Темы подсказывает история семьи: строительство железной дороги Быстровка-Рыбачье, автотрассы Фрунзе-Ош, на что отец и мать Асфандияра отдали лучшие годы своей жизни, встречи с интереснейшими людьми, радость побед, горечь утрат...
    Пять лет назад с благословения Президента Аскара Акаева в республике стали создаваться национальные объединения. Получил "права гражданства" и татарско-башкирский культурный центр "Туган тел" в Бишкеке. Подобные общественные структуры появились в Оше, Караколе, Джалал-Абаде, Токмаке...
    И сколько интересного, полезного, запоминающегося было в деятельности этих центров: коллективные чаепития, организация праздников по "красным" датам, привлечение детей к изучению родного языка и традиций... Центр в Бишкеке проводил заседания за "круглым столом", научные конференции, выпускал свой журнал, накапливал материал для обстоятельного исследования о жизни татар и башкир в Киргизии, подготавливал условия для более тесных связей с Казанью и Уфой, с диаспорами ближнего и дальнего зарубежья...
    А потом начались какие-то споры в "верхушке" центра, многие "обиженные" ушли в тень... Но промолчу об этом: не тот случай, чтобы заниматься недостойными разборками.
    А центр живет. Живет, несмотря на материальные затруднения, часто встречающиеся проблемы, скудость спонсорской помощи. И звучат татарские и башкирские песни в скромном помещении "Туган тел" в Доме дружбы, зовут соотечественников и всех киргизстанцев на праздники известные в республике ансамбля "Сарман", молодежный эстрадный коллектив. Центр, возглавляемый художником Насимьяном Ягофаровым, провел торжества в честь известных татарских поэтов Г.Тукая и М.Джалиля, принимает участие в интернациональных акциях, помогает соотечественникам в минуты скорби... Быть может, каких-то "глобальных" планов центр не вынашивает, но двери его для всех открыты, здесь всегда готовы оказать посильную помощь.
    ...Сабантуй - праздник, который всегда с нами! И не только с нами. В орбиту веселья втягиваются все его участники будь ты русский, чеченец, киргиз или карачаевец. Состязания в беге, прыжках, национальной борьбе, конные скачки, всякие забавы, розыгрыши, песни, танцы, конкурсы... - ну как тут устоишь в стороне!
    Каждый июнь в один из выходных дней гремит "Сабантуй" и в Бишкеке. Был как-то на празднике и я. Веселился со всеми, даже какой-то приз чуть-чуть не выиграл.
    И много думал: что же для человека есть Родина? Та, где ты родился? Или та, где ты обрел гражданскую мудрость, построил дом, посадил дерево, вырастил дочь свою?
    А может Родина - это там, где тебя понимают? Или там, где покоится могила отца, который взрастил тебя?
    ...Где -то, где-то, конечно же, лучше, чем в Киргизии. Где-то, быть может, ты мог бы обрести и большее счастье?..
    Но мне другого не надо. Раз в день поговорю по душам с другом Алтымышем или соседом Бейшеном, раз в неделю похожу с кетменем в своем саду, раз в месяц вырвусь за город - ближе к снежным вершинам, раз в год пройду босиком по песчаному берегу Иссык-Куля... - и счастлив! И вдвойне счастлив, если знаю, что примерно такое же счастье переживают здесь, в Киргизии, почти 70 тысяч моих соотечественников.

Вилор АКЧУРИН
журнал "Идель" №1 (113), 1999г

Обсудить в форуме