19 сентября 2004    

Необузданный романтик
Он хотел сделать татарский театр весомым

Режиссера Дамира Сиразиева будут сегодня вспоминать в Камаловском театре его коллеги по работе. Он навсегда остался в XX веке. Нелепая смерть вырвала талантливого человека неожиданно для всех. Но в памяти многих казанцев до сих пор ярко сохраняются впечатления о спектакле "Плаха", поставленном в 1988 году по роману Чингиза Айтматова.

Вместе с Дамиром над этим спектаклем работал главный художник Камаловского театра Сергей СКОМОРОХОВ. Мы попросили его поделиться воспоминаниями о Дамире Сиразееве.

- Дамир был первым из режиссеров татарского театра, кто пришел ко мне познакомиться, когда я приехал работать в Казань. Оказалось, что мы соседи. Он ко мне забирался прямо по лестнице через балкон или я к нему. Так мы и общались.

Он предложил мне поработать вместе и заразил татарским театром. Первой нашей работой был спектакль "Лейсан и Райхасан".

Сиразиев остался в Тинчуринском театре, когда Камаловский переехал в новое здание. У него были планы сделать театр музыкальным. Дамир понимал, что два одинаковых татарских театра не могут существовать. Фантазия била ключом. Причем он мог заразить своей энергетикой каждого.

Когда он предложил "Плаху", мы с ним уже дружили довольно тесно. Дамир познакомил меня с Мансуром Гилязовым, тогда совсем молодым парнем. И мы сели кроить сценарий у Дамира дома. Вот это единомыслие и есть самое ценное в театре. Оно дало хороший заряд спектаклю, который выпускали на одном дыхании. Хотя, конечно и ругались до того, что и дверями хлопали, и макеты разбирали. Но это были творческие споры.

Дамир умел привлечь людей, которые могут активно работать. Пригласил даже сварщика из Качаловского театра, потому что он его устраивал.

До последних дней его жизни, когда он уже стал заниматься бизнесом, мы встречались. Я звал его в театр. Но он отвечал, что, несмотря на его желание, поезд уже ушел. Перестроечное время его настолько захватило, что вернуться не было сил. Видимо, какие-то нити, связывающие с театром, он порвал. Приходил в театр и был печальным.

Вообще это была очень яркая, необузданная личность.

Марселя Салимжанова было слышно, как только он приходил в театр. И Дамир, когда появлялся в театре, буквально выплескивал энергию.

Дамир тяготел к фарсу -яркому, сочному. У него была масса планов, проектов, воздушных замков. Он мечтал поставить в Качаловском театре "Трехгрошовую оперу" Брехта. Хотел начать спектакль прямо на улице, тогда возле театра были трущобные дворы. И хотел, чтобы играли актеры разных национальностей: русские, татары, негры... Это в его духе - устроить такую фантасмагорию. Дамир был необузданным театральным романтиком, очень любящим татарский театр. Все время хотел сделать его весомым в современной театральной действительности.

Наталья ТИТОВА

"Восточный экспресс" №42/37 (196) 17 сентября 2004

Обсудить в форуме