Рафаэль Хакимов:
"Для России альтернативы федерализму нет"

    12 июня 1990 года принятие декларации о суверенитете России привело к распаду СССР и стало началом истории нового государства - Российской Федерации. Как и СССР, новая Россия построила отношения со своими субъектами на федеративной основе. Но отношения Союзных республик с Центром являлись псевдофедерализмом, многие десятилетия вплоть до распада Советского Союза доходы государства, например, собирались по принципу 95% - в Центр, 5% - в республики, а общие масштабы и структура основных расходов определялись почти исключительно решениями центральных властей. Сегодня в России идет процесс укрепления вертикали власти, что может привести к ее жесткой централизации. Но, по мнению аналитиков, такие меры по укреплению государственности только усиливают центробежные тенденции. О перспективах развития федерализма в России мы поговорили с советником президента Республики Татарстан, директором Института истории АН РТ Рафаэлем Сибгатовичем Хакимовым.
    Корр.: Рафаэль Сибгатович, мы видим, что наиболее развитые страны мира являются федеративными государствами - США, Канада, Германия и др. В чем преимущество федеративного устройства над унитарным?
    Р.Х.: Федеративное государство состоит из относительно самостоятельных частей-субъектов. Эта форма позволяет лучше учитывать особенности, прежде всего, национальные, этнические, религиозные, особенности экономические и географические. США, хотя там штаты строятся не по национальному признаку, тем не менее, учитывают все особенности своих территорий и очень дорожат этим. Федеративная форма, во-первых, дает возможность всем жителям субъектов самим определять и лучше удовлетворять свои культурные потребности. Это очень сильно стимулирует экономическое развитие. Когда власть ближе к людям, легче идет диалог, легче использовать тот потенциал, который есть под рукой. Поэтому все эти страны очень динамично развиваются. Сегодня целый ряд стран находится в стадии перехода из унитарной формы в федеративную. Такой процесс идет в Испании, он начался в Великобритании. Классическим унитарным государством оставалась Франция, она со времен монархии провозглашала достаточно жесткую централистскую структуру. Но с послевоенных лет там идет так называемый процесс деволюции, когда полномочия сверху отдают регионам. Сейчас по всей Европе субсидиарность (передача полномочий максимально вниз) - является обязательным для всех членов ЕС. Поэтому получается, даже формально унитарное государство, если оно хочет нормально развиваться, быть стабильным во всех отношениях, исходит в той или иной мере из принципов федерализма.
    Корр.: Российское государство исторически сложилось из территорий, заселенных народами различных этнических групп, с разным менталитетом и общественным строем. Но при этом в стране была централизованная царская власть, в свое время еще Петр I провозгласил себя императором российским. Значит, Россия веками развивалась как унитарное государство?
    Р.Х.: Россия формально была унитарной страной, но, тем не менее, этнические особенности в ней учитывались. Этнический фактор для России всегда был сильным, в отличие, скажем, от Соединенных Штатов. Хотя в США он тоже сейчас становится серьезным. В некоторых штатах- Калифорнии, Нью-Йорке, Вашингтоне - испанский язык, практически, становится вторым. Или китайский квартал в Сан-Франциско, где все говорят по-китайски, все надписи на китайском - это целый город в городе. Выходит, даже в Америке, провозгласившей деэтнизацию, от этого фактора никуда не деться. Народы никуда не исчезают.
    Россия сразу строилась как многонациональное государство. Причем, может это и не очень широко освещается, но в царской России у Финляндии, которая входила тогда в состав России, был свой парламент, свои законы, свой государственный язык, своя валюта. В Польше был свой язык, законы. В Хиве-Бухаре жили по шариату, и там сидел эмир. На Кавказе были свои особенности управления.
    Наиболее жесткой унитарная система управления была в Поволжье. Так сложилось исторически, потому что это был единственный край, который завоевывали в жестокой войне. У татар не осталось элиты, дворянство лишили прав, не было права на некоторые виды собственности, не разрешалось открывать светские университеты, существовали ограничения на занятия некоторыми профессиями и т.д. Кавказ тоже завоевали силой, но намного позже, используя при этом и другие методы: например, не уничтожали всю элиту, а часто ее использовали. Среднюю Азию вообще присоединили без войны. Там русское правительство себя вело довольно умно, опиралось на местных руководителей, не отстраняло их, а, наоборот, очень внимательно изучало местные обычаи, не вмешивалось в них.
    Поэтому, получается, что на разных территориях России была своеобразная, не унифицированная система управления. Пока этот учет шел, Россия более-менее развивалась. Но как только начиналась жесткая централизация власти, нежелание считаться с особенностями территорий, то в стране создавалась предреволюционная ситуация. Революция 1917 года дала возможность народам России заявить о своих правах. В результате естественным образом начала складываться федерация. Иногда говорят: "Надо быть благодарными большевикам и Ленину, они провозгласили принцип самоопределения народов". Они его не провозглашали, потому что вовсе не были убеждены в этом. Просто им пришлось привлечь народы на свою сторону, пообещав некоторую свободу. И как только у Сталина появились силовые ресурсы для того, чтобы изменить ситуацию, он тут же отобрал все права. Хотя конституция 36-го года закрепила федеративную систему, тем не менее, от федерации уже мало что осталось. Конечно, некоторым народам советская эпоха дала толчок для развития. Народы без письменности получили письменность. В азиатских республиках создали академии, киностудии, чего у них никогда не было. Но татары много потеряли. До революции у нас были сотни медресе, типографий, журналов, газет. С приходом советской власти все это было закрыто.
    Даже в советское время этнический аспект, хоть формально, все же присутствовал. Были национальные республики, языки. В годы перестройки этнический фактор стал одним из главных. Суверенитет первыми объявили союзные республики. Вслед за ними - автономные республики. И сегодня этнический фактор остается одним из главных.
    Корр.: Можно ли сегодня Российскую Федерацию назвать федеративным государством?
    Р.Х.: По конституции - да. В конституции записаны федеративные принципы. Но здесь нужно учитывать, насколько факт соответствует писаному закону. А реальное положение дел таково: сегодня распределение доходов между Центром и субъектами федерации в процентном соотношении составляет 70/30, что скорее является признаком унитарного устройства, чем федеративного. К тому же, следует учесть, что таможенные пошлины никак не учитываются в этом соотношении, они полностью уходят в Центр. А ведь вклад субъектов в экспорт весьма значителен, и налоговая система никак не учитывает этот факт и не стимулирует увеличение экспорта. В Швейцарии, которая является примером классического федерализма, 1/3 доходов идет в Центр, 1/3 остается субъектам и еще 1/3 - доля коммун - органов самоуправления. В других федерациях доля Центра и субъектов колеблется вокруг цифры 50/50.
    В своем желании укрепить вертикаль власти Центр начинает действовать по советскому образцу: никаких прав у субъектов, никаких прав на местах, все мы в Москве сами знаем, а вам только выполнять команду. Но мы видим, что, несмотря на усиление централизации власти, все проблемы России так и остаются нерешенными: экономика держится во многом за счет продажи сырья и высоких цен на нефть; конфликт в Чечне продолжается; нет сдвигов в борьбе с преступностью; появилось множество чиновников, которые тяжелым бременем легли на бюджет.
    Но сегодня мы сталкиваемся с ограничениями не только в финансовых вопросах, но и в таких, которые касаются самоопределения народов. Их право самостоятельно решать эти вопросы записано в Основном законе страны. Нам запретили латиницу, несмотря на то, что решение о переходе на нее было принято во Всемирном конгрессе татар всеобщим голосованием делегатов конгресса. Больше всего поражает, что те, кто запретил латиницу, сами не знают, почему они это сделали. Как-то в Москве русский журналист попытался вступить со мной в полемику на эту тему, я сказал: "Вы правильно поймите, не корректно обсуждать этот вопрос на русском. Давайте перейдем на татарский, я Вам все объясню". Те, кто запретили нам латиницу, не понимают, что это не этично - не знать и не интересоваться этим языком, но заявлять: "Ты неправильно делаешь".
    Все тюркские народы перешли на латиницу или находятся на стадии перехода. Человек, знающий один из тюркских языков, легко может общаться на других языках этой группы. Для этого нужна общая графика. Кроме того, на латиницу перешли и многие другие народы мира. Я убежден, что со временем это сделают и русские. Потому что мир движется к этому. Высокие технологии объединили мир посредством Интернета, тот, кто не войдет в это информационное пространство, рискует выпасть из истории.
    Сейчас мы ждем рассмотрения вопроса о латинице Конституционным судом РФ. Возможно, те, кто принимал этот федеральный закон, не ожидали, что мы посмеем подать в суд. Думаю, скорого решения ожидать не стоит, сейчас нашим оппонентам придется потрудиться, придумывая оправдания для своего решения. Но здесь для любого мало-мальски грамотного юриста понятно, что никаким способом нельзя оправдать запрет латиницы. Это нарушает не только Основной закон России, но и Европейскую конвенцию и другие международные документы, которые Россия ратифицировала. По всем международным нормам каждый народ вправе избирать алфавит самостоятельно. А республика имеет право сама решать эти вопросы. Это наши исключительные полномочия. Поэтому само принятие федерального закона является нарушением конституции.
    Корр.: Договор между Россией и Татарстаном, подписанный в 1994 году, за последние годы претерпел изменения. Не приведет ли это к его аннулированию, как это было с договорами некоторых других субъектов федерации?
    Р.Х.: Надо учитывать, что договор свою историческую роль во многом выполнил. Тогда нам надо было утвердить наш статус, шла приватизация, и во многом благодаря этому договору наша собственность не попала в руки олигархов. Сейчас в некоторых регионах стоят крупнейшие заводы, и губернатор даже не знает, кому они принадлежат, он не может повлиять ни на что.
    Какие-то изменения произошли и в Конституции РТ. Я считаю, что они оправданы, поскольку мы принимали конституцию раньше Российской. В то же время есть позиции, от которых мы не собираемся отказываться, несмотря на настояния Москвы. Первая из них касается вопроса статуса. Нас обвинили в незаконности употребления слова "суверенитет", хотя оно соответствует Конституции России. Эта формулировка принята у нас в результате референдума, и мы можем изменить его только референдумом. Но если вопрос о статусе вынести на референдум еще раз, то мы получим еще больше голосов. Здесь вопрос уже переходит из юридического в политический.
    Вторая позиция - по языкам. Мы считаем, что татарский язык - полноценный государственный язык на территории Татарстана, поэтому на него не могут быть никакие ограничения. Знание татарского языка должно быть квалификационным требованием кандидату в президенты республики.
    Корр.: Аналитики допускают возможность разных путей развития России: от возврата в унитарную систему до распада на самостоятельные государства. На Ваш взгляд, какой путь для России наиболее вероятен?
    Р.Х.: Я считаю, для России альтернативы федерализму нет. Нельзя сделать государство сильным, ослабляя регионы. Когда есть права на местах, это вовсе не разваливает страну, а только укрепляет ее. Когда ты видишь, что твое государство тебя не только защищает, но дает тебе права, финансирование и возможность развиваться, ты за это государство держишься.
    Будущее Татарстана мне не кажется каким-то пессимистическим. За 10-15 лет после завершения перестройки сделан гигантский скачок. Ну кто до этого знал Татарстан? Республика заставила заговорить о себе. Сейчас у нас есть национальные школы, телевидение, газеты и многое другое. У нас есть возможность этим заниматься. Как бы не говорили, что идет давление на прессу, пока мы говорим свободно. За это никто никого не сажает. Я хотел бы подчеркнуть одну вещь: в отличие от нас, выросших в советское время и привыкших подчиняться и бояться, наши дети знают только демократию и рынок. Это поколение не потерпит авторитарных режимов. Поэтому, вместе с тем, как поколение советских людей будет уходить, федерализм будет набирать силу. В этом я не сомневаюсь. А сейчас Россию невозможно повернуть с рынка к нерынку, как невозможно отказаться от демократии. А если Россия будет демократичной, то она неизбежно придет к федерализму.


Алия САБИРОВА

"Татарские новости" №7 (120) 2004

Обсудить в форуме