ЖЕЛЕЗНЫЙ № I
Он до сих пор боится, что по приезде в Татарстан, его не выпустят обратно...

Ахмет Тимер

В татарском мире есть два "железных" человека. Одного из них мы знаем, как президента нашей республики. Другой же - 90-летний профессор Ахмет Тимер, едва ли не самая легендарная фигура татарской эмиграции.

Еще 17-летним юношей он оказался в Турции. Во время Второй мировой войны учился, а потом защитил докторскую диссертацию в Германии. Встречался с Мусой Джалилем...

После войны Ахмет Рашидович Яруллин (в Турции его знают как Ах-мета Тимера) стал известным ту­рецким ученым-языковедом, при­знанным во всем мире специалис­том по древнемонгольским и тюрк­ским письменным памятникам.

В Татарстане его считают отцом нового, "отуреченного" варианта ла­тинского алфавита для современ­ного татарского языка. В свои не­полные 90 лет он активно работает, пишет мемуары, помогает консуль­тациями молодым ученым.

Я с ним встретился в Анкаре в его квартире.

- Ахмет бей, в Татарстане вы известны как крупный языковед с татарскими корнями, но далеко не все знают, как вы стали турецким ученым. Кто ваши родители, как вы попали за рубеж?

- Мой отец Рашид Ярулла хазрат служил имамом. Он был очень образованным человеком. Десять лет проучился в Саудовской Аравии, посетил Египет, Сирию, Ирак, Турцию. В 1938 году его расстреляли. Мама - Зайнап абыстай, дочь известного просветителя Абдульфаттах хазрата, родственница татарского историка Хади Атласи, занималась преподавательской деятельностью и дожила до 90 лет. Ее могила находится в Астрахани.

Я родился в 1912 году в селе Элмэт (теперь это город Альметьевск). В 1919 году мусульмане Бугульмы обратились к моему отцу с просьбой возглавить мусульманскую общину их города. Как только началась Гражданская война, местный имам Ахмедзян хазрат сбежал с бе­лыми в Сибирь, и его место пустовало. Таким образом мы оказались в Бугульме. Там мне пришлось продолжить образование в русской гимназии. Поначалу учеба давалась мне с большим трудом, но позже я привык и стал учиться не хуже своих русских сверстников.

Наступил 1926 год, времена изменились. Сталин начал борьбу с классовыми врагами. Отголоски этой политики долетели до Бугульмы. Я в числе других "неблагонадежных" учеников был изгнан из школы. Прежде всего, это были дети служителей культа, участников различных национальных движений, купцов и вообще всех более или менее состоятельных людей. С этого момента дорога в советские школы для меня была закрыта. Прошло несколько лет, я занимался самостоятельно, заочно обучался в ростовской школе "Полиглот", но все это было несерьезно. Отец, видя мои мучения, очень переживал. Однажды он сказал мне: "Если ты не можешь получить здесь образование, уезжай в Турцию". Он хорошо знал эту страну и знал, что говорил.

- Неужели так просто в то время было выехать в Турцию на учебу?

- Нет, конечно. Речь шла о побеге из СССР. Нас, беглецов, набралось пять человек. Чтобы незаметно добраться до границы, мы решили разбиться на две группы. Летом 1929 года трое из нашей группы выехали вперед. По плану мы все должны были встретиться в Батуми. Когда мы с моим другом Ахатом Биккулом десять дней спустя прибыли туда, то узнали, что наши друзья арестованы и находятся в тюрьме. В принципе, они сами были виноваты: плохо держали язык за зубами.

Мы не стали посвящать посторонних в свои замыслы и направились в сторону горных деревень. Нашли там проводников, дали им денег, и они провели нас в Турцию. В те времена граница охранялась еще плохо, и пересечь ее было не так сложно. Перейдя границу, мы попали в руки турецких властей, которые три месяца решали, что с нами делать. Ключевую роль в нашей дальнейшей судьбе сыграл татарин Юсуф Акчура, который имел невероятный политический вес в Турции. Благодаря ему нас направили в учительскую школу в Трабзон на полное обеспечение. Так началась наша жизнь в Турции. Потом, уже в Стамбуле, я закончил лицей имени Хайдара Паши, поступил на факультет языка истории и географии университета Анкары. В 1936 году я перевелся в Берлин и продолжил учебу там. 17 июня 1941 года в Гамбургском университете защитил докторскую диссертацию по тюркскому языкознанию и остался работать в Германии.

- Расскажите подробнее о вашей жизни в зтой стране.

- О немецком периоде жизни мною написана отдельная книга, которая вышла в Анкаре в 1998 году. В Германии я провел в общей сложности 12 лет. В 1936 - 1943 гг. я учился и работал. В 1952 -1954 гг. вновь оказался в этой стране, преподавал в Гамбурге татарский язык, получил звание приват-доцента. Еще два года, 1981 -1983, работал в городе Майнц в качестве приглашённого профессора. Помимо этого, один год работал в Мюнхене в татарской редакции радио «Свобода» ("Азатлык").

- В одной из газетных статей упоминалось, что в годы Второй мировой войны вы занимались в Германии проблемами татарских военнопленных. Насколько верна эта информация?

- Да, это правда. Я прилагал много усилий, чтобы улучшить бытовые условия своих соплеменников, пытался добиться их освобождения. Среди пленных татар было немало тех, кого я спас от тюрьмы и даже от смерти. Например, я помог Тамурбеку Давлетшину, до войны работавшему начальником юридического отдела при Президиуме Верховного Совета ТАССР. Впоследствии он стал идеологом татарского освободительного движения в Германии. Вам он наверняка известен как автор книги "Советский Татарстан", вышедшей в Лондоне в 1974 году.

В 1943 году меня отозвали в Турцию, пришло время отслужить в армии. В Германию удалось вернуться лишь десять лет спустя.

- В татарстанской печати сейчас много пишут о Мусе Джалиле. Существует множество мнений, в том числе и такое, что героем он не был и стал лишь жертвой обстоятельств. Что вы думаете об этом? Встречались ли вы с Мусой Джалилем в Берлине?

- Да, я встречался с Мусой Джалилем, но не в лагере. Он уже был освобожден из-под стражи, но благодаря кому-то другому. Не мне. Немецкое руководство создало специальное бюро для работы с освобожденными из лагеря бывшими татарскими военнопленными.

В Берлине имелось место, где они собирались, общались, знакомились друг с другом, устраивали музыкальные и поэтические вечера. Туда приходили совершенно разные по своим взглядам люди. В один из дней я встретил там Мусу Джалиля. Он исполнял на пианино отрывки из различных музыкальных произведений. В тот вечер мы долго проговорили с ним на разные темы. Это было в 1943 году.

У меня не создалось впечатление, что Джалиль вел какую-то секретную подпольную работу. Да это и невозможно было в тех условиях. Он познакомился с татарским журналистом Галимджаном Идриси, который уже несколько десятков лет жил в Германии, и его женой. В связи с этим среди татар начали распространяться всякие сплетни, возникло какое-то непонимание. Именно в это время Муса Джалиль и был арестован. Что послужило причиной ареста, мне неизвестно, но точно знаю, что серьезного повода не было. Более того, у Гитлера на столе даже лежало решение об освобождении Мусы Джалиля. И когда все ждали, что Джалиля вот-вот освободят, случилось известное покушение 20 июля 1944 года. Разъяренный фюрер дал команду: никого из политических заключенных не миловать, всех расстрелять. Под горячую руку попался и находившийся в это время в тюрьме Джалиль. Обо всем этом я говорю со слов Казима Миршана (ныне турецкий ученый-языковед, живет в городе Бодрум. - А.А.), который был бли­зок Джалилю и лучше знал ту си­туацию. Это была обычная пре­вратность судьбы, стечение небла­гоприятных обстоятельств.

- Хотелось бы, чтобы обо всем атом вы написали в своих воспоминаниях.

- В какой-то мере немецкий период моей жизни отражен в выше­упомянутой книге воспоминаний "60 лет в Германии (1936 - 1996)". Кроме того мною написана и опубликована первая часть биографии, в которой речь идет о моей жизни в Татарстане до побега в Турцию. Третья часть уже написана, но пока не издана. Она будет называться "Ватаным Туркия" ("Родина моя - Турция"). Там я описываю свою жизнь с того момента, как ступил на турецкую землю и до сегодняшних дней.

- Почему назвали книгу именно так?

- У всех тюркских народов есть своя родина. Я часто задаю себе вопрос: а где же родина татар? Многим из них довольно сложно ответить на этот вопрос. Возьмите хотя бы мою судьбу. Я родился в Татарстане, но прожил всю жизнь в Турции. Название моей книги не могло звучать иначе. Турция - это родина всех тюрков, где бы они ни жили. До сих пор помню слова Хамди бея -директора нашей школы в Трабзоне: "Где бы в мире ни были тюрки - там будет тюркизм, где бы ни собрались тюрки - там будет родина тюрков". В какой-то мере эти, сказанные семьдесят с лишним лет назад, слова и повлияли на название моей новой книги.

- Как же вы оцениваете тогда роль татар в общетюркском масштабе?

- Несомненно, татары - одна из важных частей большого тюркского мира. В советское время правительство делало все, чтобы мои соплеменники забыли свою культуру, забыли своих поэтов, писателей. Вообще свое прошлое. После того как распался социалистический блок, в жизни татарского народа начался новый этап. Но что будет дальше? Как Москва будет решать проблему татарского и вообще - тюркских народов?

Вполне возможно, что вернутся времена миссионера Ильминского. Конечно, в наше время невозможно насильно крестить татар и сделать из них русских. Трудно себе представить, что выйдет поп наподобие того же Ильминского и скажет: "Давайте крестим татар! Пусть они обрусеют!". Методы могут быть иными, более изощренными. И один из шагов уже сделан. Я имею в виду раздел России на федеральные округа, открывающий путь к ликвидации национальных республик. Это очень опасное явление. Россия пока называется федерацией, но я думаю, что ее руководство стремится постепенно ликвидировать федеративное устройство своего государства.

- Может, тогда татарам и не стоило в начале девяностых годов бороться за суверенитет и создавать свою республику?

- Независимость - это то, что не мешает ни одной нации. Но все племена и народы идут к этому по-разному. Например, чеченская независимость - далеко не то же самое, что независимость татарская. Вы можете себе представить, чтобы татары, башкиры, чуваши, как чеченцы, стали на путь войны? Я - нет. Полагаю, что поволжские народы должны использовать другие пути борьбы за свою самостоятельность, исходя из своего географического положения, учитывая политические особенности и тенденции в России.

- Вы следите за татарстанской наукой? Как вы оцениваете ее уровень?

- Вот уже 10 лет в культурной и научной жизни татар идет заметный рост. Это может только радовать. Распад социалистического блока был очень полезен для татарского народа. Но татары не должны почивать на лаврах, а обязаны максимально использовать сложившиеся возможности. Ни для кого не является секретом, что казанские татары более образованные, более старательные, более способные в сравнении с другими тюрками бывшего Советского Союза. Исходя из этого можно надеяться, что татары не растеряют свой потенциал и будут развиваться в культурном плане и дальше.

- Ахмет бей, напоследок я хотел бы задать вам вопрос, на который вы можете не отвечать. Я хотел узнать - не собираетесь ли вы передать свой архив в Татарстан, как зто сделал Али Акыш?

- Я еще не решил, как поступлю со своим архивом. Куда я его передам, также не могу сейчас сказать. Для этого, я думаю, есть достаточно времени. Мне сейчас почти 90 лет. Понятно, что я не рассчитываю, что проживу еще 90, но пока у меня есть силы и планы на будущее - я не думаю об этом.

- В мой вопрос был вложен подтекст. Я хотел узнать ваше отношение к своей исторической родине.

- Если признаться честно, у меня нет особо тесных связей с Татарстаном. Туда меня звали множество раз, но я так и не поехал. Возможно, за это на меня кто-то и обиделся и даже разочаровался во мне. Мол, сколько звали, а он все не едет. Но я всегда говорил тем, кто меня приглашал: "если я туда поеду, меня обратно не выпустят". Поэтому я решил, что пока подожду, а в будущем, возможно, что и поеду. Не удивляйтесь - хотя мне сейчас и 90 лет, но человек устроен так, что всегда думает, будто все еще впереди.

Ценность жизни начинаешь остро чувствовать именно после 90 лет. Человек оглядывается назад и говорит себе: "Почему я причинил столько вреда своему здоровью?" Например, в молодости в течение 30 лет я безбожно курил. А сколько в Германии выпил бочек пива - никто не сосчитает. Только сейчас стал ощущать вред от всего этого. Если бы всего этого не было, я разговаривал бы с вами намного свободнее. Но, к сожалению, человек начинает понимать это слишком поздно. В Турции продолжительность жизни небольшая. Про человека в возрасте 60 - 70 лет говорят: "Йаше йетмишь - ише битмиишь" ("Достиг семидесяти - дела кончены"). Так не должно быть. Человек должен прожить не менее 90-100 лет. Почему нет? Когда Аллах создавал человека, он сказал: "О, мои сыновья, я дал вам столетнюю жизнь. Но не дал гарантии, что все вы достигнете этого возраста. Чтобы вы прожили 100 лет - вы должны сами стараться". Таким образом, я считаю, что все еще впереди.