II ЯЗЫК МАТЕРИ
В советское время песня на стихи Габдуллы Тукая «Туган тел» стала
гимном татар. Я помню, с каким воодушевлением пели ее на различных
собраниях, она стала своего рода протестом ассимиляторской политике
властей.
Мы добились своего - татарский язык стал государственным в Татарстане
и понемногу возрождается по всей России.
Но на душе неспокойно…
Многие татары обеспокоены массовым переходом молодежи на русский
язык. Это происходит повсеместно, включая города Татарстана. Серьезная
проблема. Конечно, чтобы жить, работать и тем более занять достойное
место в России, нужно знать русский язык, причем не хуже русских.
В то же время главная опасность заключается в другом – глобализации
языковой сферы. Английский язык стремительно распространяется по всему
миру, захватывая все новые страны и народы. Ученые рассчитали, что
через 100 лет в мире будут доминировать три языка: английский, испанский
и китайский. Другим достанется роль локальных или кухонных языков.
Русскому языку легче выдержать этот натиск в силу численности населения
и государственной поддержки. Да и само российское общество пока еще
мало интегрировано в мировые процессы, чтобы в полной мере ощутить
угрозу глобализации. Но все это до поры до времени. Татары угрозу
чувствуют острее, поскольку беда языковой ассимиляции к нам уже подступила
давно.
Исторически можно привести много доводов в пользу татарского языка,
но история работает на будущее только в том случае, когда дается трезвая
оценка настоящего. У татар должна быть своя ниша в мировой культуре,
которая и может оправдать необходимость функционирования языка.
Есть два культурных фактора, которые будут определять место татар
в современном мире. Первый – статус татарского языка как ключевого
в тюркской группе. Второй – особенности джадидизма как одного из самых
развитых форм ислама. Нет каких-либо иных достижений, с которыми можно
было бы выходить на широкую арену. Следовательно, у татар два реальных
поля деятельности: тюркский мир и исламский мир. Эти же факторы определяют
вес татар и в России.
В начале ХХ века татары выполняли функцию посредников между европейской
культурой и тюрками. Многие школы, газеты, типографии в Средней Азии
открывали и обслуживали татары. Наши предприниматели были посредниками
в торговле России с Востоком. Эта функция была искусственно прервана
советской эпохой. Теперь перед нами стоит аналогичная задача. Нужно
вернуться на сто лет назад и сделать вторую попытку. Но эту миссию
нельзя повторить буквально. Изменились времена, изменилась ситуация
и потребности. Тюркский мир оказался поделенным национальными границами,
и татарам сложнее утвердиться в прежней роли.
Для начала нужно разобраться с лингвистическими проблемами, которых
накопилось немало. Самый яркий пример. Стало почти очевидным, что
существует самостоятельный башкирский язык, в то время как мы друг
друга прекрасно понимаем без переводчика. Возникает вопрос: где грань,
за которой кончается один и начинается другой язык? Если отойти от
мудреных научных доводов и посмотреть, что происходит в жизни, то
мы должны сказать простую вещь – язык служит для общения людей. Он
- средство коммуникации. Если, разговаривая между собой, мы друг друга
понимаем без особого труда, то язык один.
Тюркский язык сложился очень давно и оказался не только богатым,
но и весьма устойчивым. Садри Максуди писал: «…наш язык очень мало
изменился за 1200 лет». Сколько же надо было приложить усилий, чтобы
изобрести десятки тюркских литературных языков! И что это за лингвистика,
которая, основываясь на нюансах произношения тех или иных звуков,
отдельных слов, объявляет о существовании самостоятельных языков и
диалектов?! Кому она служит? Мы сегодня пожинаем горькие плоды этой
«науки».
В конце ХIХ века Исмаил Гаспринский начал издавать газету «Тарджеман»
на общетюркском языке. Он понял те проблемы, которые стояли перед
тюркским миром. Затем мы оказались вовлеченными в революционные процессы.
Татары верили, что революция принесет свободу. А что может быть дороже
свободы?! Но вместо этого тюрок развели по национальным квартирам
советского общежития.
По приказу Сталина была проведена варварская операция по созданию
десятков тюркских алфавитов. Если до революции татарскую прессу читали
практически все тюркские народы царской России, то сегодня мы не можем
этого сделать, хотя друг друга в разговорной речи понимаем свободно.
Самое печальное - мы то ли по недомыслию, то ли по инерции продолжаем
следовать этой политике.
За последние годы мне пришлось побывать во многих немецкоязычных
странах, и я обратил внимание, что австрийцы, баварцы, саксонцы, швейцарцы
говорят на самостоятельных, по моим тогдашним представлениям, языках.
Я был удивлен, когда один баварец в Мюнхене во время приема в мэрии
хотел поговорить со мной, но когда узнал, что переводчик говорит только
на немецком, он повернулся и, махнув рукой, ушел. А наш высокопрофессиональный
переводчик ни слова не понимал на баварском диалекте. Оказалось, что
немцы говорят на разных диалектах, причем настолько разных, что друг
друга совершенно не понимают, но при этом пишут на одном литературном
языке.
Будучи в Швейцарии, где немецкий язык является государственным, я
уже специально выяснял языковую ситуацию. Нас встречали в министерстве
юстиции Швейцарии, мы посетили кантоны, муниципалитет Берна, и везде
разговор шел на швейцарском. В Люцерне парламент стоя приветствовал
делегацию из Татарстана, причем один из сопровождавших швейцарцев
переводил речи на немецкий, а переводчик – уже на русский. Меня эта
ситуация задела за живое. Мы башкирский, кумыкский, балкарский, карачаевский,
ногайский, крымско-татарский, казахский, уйгурский и другие называем
самостоятельными языками, понимая друг друга без переводчика, а австрийцы,
баварцы, швейцарцы и т.д. называют свои (по нашим представлениям)
языки диалектами, не понимая друг друга. И при этом никто не стремится
создавать свой литературный язык – все пишут на немецком: законы,
газеты, художественную литературу, просто письма.
В швейцарском Институте федерализма Фрибурга некоторые профессора
предпочитали говорить на английском, нежели на литературном немецком
языке (сказались последствия глобализации). Я был просто обескуражен,
и на мои настойчивые вопросы, почему они, имея развитый разговорный
диалект, на котором говорят в правительстве и парламенте, по телевидению
и дома, не создают свой литературный язык? Они ответили, что для этого
рынок слишком узкий. Некоторые немецкие диалекты пошли по пути создания
собственного литературного языка (например голландский), но им выдержать
натиск английского будет сложнее.
Все гениальное просто. Значит, самая большая угроза для существования
тюркских языков не русский язык, не имперские традиции и политика
нынешней России, а его величество РЫНОК!
Из этого примера можно сделать несколько выводов.
Первый. Если говорить обобщенно, то в принципе тюркский язык един.
При этом существуют исторически вполне оправданно возникшие литературные
языки, но в то же время есть десятки языков, которые созданы искусственно.
Далее. Если отвлечься от особенностей чувашского и якутского разговорных
диалектов, которые стоят особняком, то можно говорить о двух основных
тюркских диалектах – «огузском» и «кипчакском», включающим многочисленные
наречия и говоры. Я намеренно дистанцируюсь от научных классификаций,
чтобы посмотреть на эти вопросы не глазами лингвиста, а исходя из
простых жизненных критериев.
Действительно, турецкий, азербайджанский, туркменский татарам сразу
без подготовки понять сложно. А вот внутри «кипчакского» диалекта
мы друг друга понимаем. Узбекский разговорный насыщен фарсизмами,
что и создает некоторые трудности в общении. Но в принципе литературный
узбекский, казахский и киргизский диалекты вполне понятны.
Что же касается башкир или мишар, сибирских или астраханских татар,
то отличия в их речи укладываются в понятие говора татарского наречия,
не более того. Для сравнения: говор казаков никто не называет самостоятельным
языком, хотя самосознание у них будет покрепче, чем у башкир, да и
история имеет не менее глубокие корни.
Если башкирам нравится говорить на своем – пусть это так и будет,
но зачем нам, тюркам, столько литературных языков, столько алфавитов?
Ведь они специально придуманы, чтобы расколоть тюркский мир! Почему
в условиях демократии мы должны следовать принципам сталинского «языкознания»?!
И почему перед лицом жестокой конкуренции языков на мировой арене
мы должны сами себя добровольно загонять в исторический тупик? Непонятно…
Второй вывод заключается в следующем. Если уж мощная немецкая нация,
да еще в совокупности с австрийцами и швейцарцами, думая о будущем,
объединяет свои усилия для сохранения немецкого культурного ареала,
то уж тюркам, не имеющим такого экономического, административного,
издательского и др. потенциала, надо тем более думать о самовыживании.
«Огузская» культурная группа имеет больше шансов на развитие, чем
«кыпчакская» - за ними стоит государственный потенциал Турции, Азербайджана,
Туркмении. Узбеки тоже могут пока не думать о самовыживании – их много,
и живут они компактно. Казахи и киргизы до поры до времени могут полагаться
на свои государства, а вот у тюркских народов России нет никаких шансов
выжить в одиночку. Рыночные отношения очень скоро все расставят по
местам, и никакие административные усилия республик не помогут им
сохранить свою уникальность перед лицом глобализации.
Конечно, Москва будет противодействовать укреплению тюркских народов
и назовет все наши усилия, включая эту серию статей, пантюркизмом.
Но нам пора делать выбор: или исчезать под одобрительные речи центра,
или же сделать исторический прорыв к выживанию. В конце концов, наше
желание сохранить тюркские народы вовсе не направлено против русских
и русского языка. Скорее, наоборот. Тюрки - естественное дополнение
славян в России. Во всяком случае, России без тюркской составляющей
в Евразии делать нечего.
Третий вывод. Русских в далекой перспективе ждет та же участь, что
и татар, только они об этом еще не догадываются. В будущем русский,
украинский и белорусский языки (по существу являющиеся всего лишь
наречиями одного языка) как самостоятельные не выживут. Им надо будет
объединять усилия для развития славянского мира как цивилизации, тем
более что многие славянские народы Европы уже подпали под экономический
и культурный каток Германии. Советскую культуру спасали закрытые границы.
Сегодня их нет. Сегодня условия диктует естественная конкуренция.
Так для чего нужен татарский язык? Найдется ли ему место среди великих
наций?
То, что сохранить татарский язык – это его функция в тюркском мире
как посредника, содействующего обмену культурными ценностями. В основном
это будет трансформация западных, либеральных идей на тюркский язык.
Глобализация затронет все страны. Но вместе с тем сохранятся локальные
культуры, которые будут дополнять и подпитывать общемировую. Конкурентоспособность
отдельных этнических культур будет залогом обогащения общечеловеческих
ценностей. Так же, как малые предприятия на Западе, соревнуясь друг
с другом, поставляют запчасти на главный конвейер автогигантов, так
национальные культуры станут поставщиками новых открытий на мировую
фабрику идей.
От нашей воли и способностей зависит насколько велик и значим будет
ареал тюркской культуры и какое место займет в нем татарский язык.
Для Татарстана не менее важен экономический фактор. Республике как
воздух нужны рынки сбыта своих товаров. Учитывая международную конкуренцию
и качество наших товаров, рассчитывать на западные рынки не приходится.
Остается Восток, который постепенно будет забывать русский язык. Значит,
понадобятся люди, знающие одновременно тюркский, русский и английский
языки. Эта функция будет востребована. В этом заключается надежда
на сохранение и развитие татарского языка. Именно поэтому имеет смысл
не только детям татар, но и русских и других в Татарстане учить татарский
язык. Он даст преимущества нашим гражданам при работе в Азии.
Татарам предстоит тяжелая битва за выживание. На этом пути первый
шаг — переход на латинскую графику. Кириллица слишком неудобна для
татарского языка, впрочем, как и арабский алфавит. Многие сегодня
задают вопрос, надо ли создавать себе головную боль с латиницей? Сколько
расходов, какое надо выдержать давление центра... Тем более все уже
привыкли к кириллице.
Мой отец знал все тонкости языка и мог в полной мере оценить преимущества
той или иной графики. Он вначале учился в медресе, естественно, на
арабском алфавите, затем выучил яћалиф и всю жизнь писал на кириллице.
Он говорил, что наиболее адекватным для татар является латынь. Это
авторитетное мнение, которое не оставляет выбора. И весь вопрос заключается
в том, какой вариант латыни избрать и в какие сроки переходить на
него.
Стоит напомнить, что весь мир переходит на латынь, по крайней мере,
та ее часть, которая определяет мировые процессы. От этих процессов
не осталась в стороне даже Япония.
Латинская графика не только лучше передает особенности татарской
речи, но одновременно позволит нам найти свое место в информационных
системах.
Информационные системы следует рассматривать как революцию такого
же масштаба по своим последствиям, как и появление печатной книги.
Интернет нельзя считать просто каким-то дополнительным техническим
инструментом. Он открыл новый мир без границ, без цензуры, практически
доступный каждому и позволяющий в считанные минуты соединиться с кем
угодно, независимо от расстояний.
Народ, который не найдет своего места в современных информационных
системах, выпадет из истории. В начале ХХ века роль татар определялась
тем, что они первыми среди тюркских народов Российской империи открыли
типографии, распространяли книги и газеты, а потому несли новые знания
на Восток. Сегодня функция татар должна состоять в том, чтобы создавать
информационные системы.
Два препятствия у татар на пути перехода на латиницу: политическое,
из-за противодействия российских властных структур, и несовершенство
уже принятого алфавита.
Жесткая реакция Москвы на татарскую латиницу юридически необъяснима.
Конституция России и международное право полностью на стороне народа,
который самостоятельно определяет пути развития родного языка. Решение
Государственной думы о том, что татарская латиница угрожает безопасности
страны, просто дикость. В царской России сотни лет существовала не
только латынь, но и арабский алфавит, а также собственные алфавиты
у грузин и армян. И это не несло никакой угрозы. Бурная реакция федерального
центра стала проявлением имперского инстинкта и страха перед утратой
русской культурой своего авторитета. Однако смешно думать, что, запретив
татарам переход на латиницу, можно тем самым решить свои проблемы.
Жаль, что ряд татар оказались вовлеченными в эту довольно грязную
политическую интригу. Но политика преходяща.
Татарская латынь при ее разработке стала неким компромиссом между
сторонниками возврата к яћалифу и сторонниками «универсального» алфавита.
В результате появились буквы, хотя и встречающиеся в тюркских языках,
но не очень удобные. Можно татарский алфавит усовершенствовать, если
«хвостатые» буквы заменить на английские аналоги, т.е. s на sh, c
на ch, n на ng. Тогда он стал бы более приспособленным к Интернету,
клавиатура компьютера упростилась бы, а значит, сам алфавит стал бы
более универсальным и конкурентоспособным. Наш алфавит может и должен
сделать существенный шаг вперед по сравнению с турецким. Когда турки
переходили на латынь, еще не было компьютерных сетей. У нас есть шанс
обойти турок на повороте. И это единственно разумное оправдание задержки
перехода на латынь.
Те, кто обвиняют татар в протурецких настроениях, не понимают, что
в тюркском мире будет естественная конкуренция «огузского» и «кипчакского»
диалектов, и главные претенденты на эту роль - турки, с одной стороны,
татары – с другой. Есть свое объяснение такой раскладке. За каждым
народом стоит громадная история и культура. В первом случае – Османская
империя, во втором – Золотая Орда. У Турции есть очевидное преимущество
в виде сильного государства с огромным населением, финансами и связями
с Европой и НАТО. Узбеки пытаются выстроить собственную линию поведения,
опираясь на среднеазиатские традиции, но в ближайшие годы они, как,
впрочем, и казахи, не готовы выступить с собственными информационными
разработками. Это могут сделать татары, хотя нам тоже нечем особенно
хвастать – Республику Татарстан невозможно сравнивать с Турцией. Россия
татар боится, а потому не поддерживает их. Татар мало, и финансы у
нас жидковаты. Единственное преимущество татар – наличие университетов,
в которых можно развивать информационные системы. Кроме того, татары
живут среди тюркских народов и хорошо знают их традиции, все локальные
особенности культур. Если мы сегодня татарскую латынь сделаем ближе
к английскому языку, то татарский язык станет удобнее для Интернета,
а потому более привлекательным. Это станет нашим преимуществом. Следует
иметь в виду, что молодое поколение не мыслит себя вне Интернета.
Нужно быть готовым к тому, что за пределами Татарстана, особенно
в Башкортостане, не допустят преподавания татарского языка на латыни.
Не стоит этого пугаться. В ближайшие годы трудно рассчитывать, что
удастся перейди всем татарам на латиницу одновременно. Поэтому какое-то
время татарский мир будет пользоваться двумя алфавитами, как это делают
сегодня сербы.
Нам нужно, не дожидаясь никаких законов и разрешений, самим переходить
на латынь. Никто не может запретить учить латынь дома, в воскресных
школах, специальных курсах, распространять компьютерные программы
по Интернету. Причем в Интернете лучше сразу s, c, n заменить на английские
аналоги, а букву ђ писать как a. Все находится в наших руках.
Но этого мало. Нужен татарский Интернет. Федеральный Совет национально-культурной
автономии татар должен создать специальный орган из наиболее выдающихся
ученых, общественных деятелей и предпринимателей для создания Единой
информационной базы данных татар. Богатые татары должны профинансировать
эту программу, причем не жалея денег, ибо это выгодно - они станут
лучше осведомленными обо всех делах в татарском мире. То, что делали
наши выдающиеся предприниматели до революции, взяв на себя всю тяжесть
просвещения татар, сегодня следует сделать в сфере компьютерного образования
наших детей, создания татарских сайтов и их объединения в общую сеть.
Нужно разработать стратегию информационной революции в татарском мире.
Волею судеб мы оказались разбросанными по всему свету. Сегодня трудно
создать организации, которые бы эффективно работали на всех татар,
но благодаря глобализации у нас появился Интернет. «Татарская электронная
паутина» поможет объединить народ и сделать его мобильным. Никакие
административные границы и противодействие властей в центре и на местах
не смогут помешать общению татар благодаря компьютеру. Поэтому в каждой
татарской семье должен стоять компьютер с татарскими программами на
кириллице и латинице, подключенный к Интернету. У татар в древности
детей вначале учили ездить на лошади, сегодня надо их вначале научить
работать на компьютере, и тогда они найдут свою дорогу в этом мире.
Что будет с твоим языком, татарин? Думаешь ли ты об этом? Он имеет
тысячелетнюю историю. На нем говорили в одном из самых великих государств
мира – Золотой Орде. В нем собраны традиции наших предков, наше мышление,
наше видение мира, которое отличается и глубиной, и масштабностью.
Теперь в твоих руках его будущее.
Когда-то говорили, что татарину не нужен переводчик. Сегодня это
не так. Но времена меняются, и пора к некоторым исконным качествам
народа вернуться. Каждый татарин должен знать, кроме русского, еще
и английский или другой европейский язык, но, прежде всего, он должен
знать свой родной язык. Если ты не знаешь язык матери и у тебя нет
национальной культуры, то ты никому в этом мире не нужен.
